14-ый век в Русской истории (продолжение, №31)

"Доброволец" » №31 Июль 1955 г. » 14-ый век в Русской истории (продолжение, №31) — Н. ЕЛЬСКИЙ

14-ый век в Русской истории (продолжение, №31) — Н. ЕЛЬСКИЙ

ИСТОРИЧЕСКИЕ ОЧЕРКИ

Татарское нашествие принесло России не только разорение, но и раздробление: северо-восточная Владимиро-Суздальская Русь была надолго отделена от Руси южной и западной, оказавшихся под властью литовских князей, причем русское население охотно переходило от татарских властителей к литовским, так как первоначально казалось, что история обещает превращение Литовского великого княжества в Русское и по вере и по языку.

В противоположность своим южной и западной сестрам, северо-восточная Русь, к которой приковано наше внимание в данном очерке, в ХІV веке и сама оказалась раздробленной на мельчайшие части, ибо там установился удельный порядок, ведший ко всё большему и большему раздроблению страны.

В предыдущем очерке на примере владений князя Заозерского, мы указывали уже до какой мизерности это дробление доходило. Заметим еще, что в течение ХІV века и начала ХV-го одно, например, Ростовское княжество успело раздробиться на 60 отдельных княжеств.

Причем, если в домонгольский период такое дробление не всегда нарушало единство Русской земли, так как все княжества считались общим владением семьи Рюриковичей, и наследование владений не замыкалось в одной семье, ибо преемственность шла не от отца к сыну, а от старшего брата к младшему, а потом к старшему племяннику, то после татарского нашествия, в период собственно удельный, дробление русской земли влекло за собой полное разделение, ибо каждое княжество делалось владением не всей семьи князей, но только данной и переходило по наследству от отца к сыновьям, дробясь при многочисленности сыновей всё больше и больше.

Итак, власть князя, или вернее семьи князей русских, так или иначе, плохо ли, хорошо ли, но объединявшая Русь в домонгольский период, стала в ХІV веке элементом не соединяющим, а разъединяющим.

Объединила северо-восточную Русь татарская власть, но в этом таилась, как мы уже указывали, очень большая опасность, так как наши предки всерьез стали считать татарских ханов своими царями.

Если бы этой привычке к полоненному состоянию не была противопоставлено авторитетное нравственное противодействие, то возможность полного отатаривания могла бы стать реальной опасностью для северо-восточной Руси.

Но Господу споспешествующу, такое нравственное противодействие, внутренней опасности, нависшей над Русью, было оказано.

Церковь оказалась единственной, не внешней, не принудительной, но национально — свободной силой объединявшей Русь, притом, не только Русь северо-восточную, но и всю подлинную Русь, все наследие святого Владимира. Власть митрополита была единственной властью ВСЕЯ РУСИ.

После татарского разгрома на кафедре русских митрополитов, впервые с благословения Константинопольских патриархов, оказался митрополит не грек, а русский по происхождению — Преосвященный Кирилл, человек во всех отношениях выдающийся, вместе со своим народом переживший тяжелую трагедию татарщины, и несмотря на все трудности и опасности, тотчас же после разгрома приступивший к лечению тяжких ран, нанесенных России.

Он первый истолковал совершившееся, как кару Божию за грехи народа, и призвал русских людей к покаянию, к тому настроению, которое явилось главным источником великого духовного расцвета, пережитого Русью в ХІV-м веке.

В то время, как все предыдущие наши митрополиты постоянно проживали в Киеве, митрополит Кирилл, видя Русь разгромленной, и сознавая, что вся она нуждается в бережном лечении, не остался в своем кафедральном го роде, но все длительное время своего управления Русской Церковью — 35 лет /1247 — 1281/ провел в непрестанных путешествиях, кочуя по обширнейшей своей митрополии, восстанавливая разрушенные церкви и монастыри, поставляя священников в осиротевшие приходы и епископов на овдовевшие кафедры. Трудность этого подвига мы можем себе представить, если вспомним, что ему, при постоянной опасности от завоевателей — татар, при полном бездорожьи, при обезлюдении, среди дремучих лесов, приходилось ездить из своей родины — Галича во Владимир, в Ростов, в Новгород, в Псков, а потом опять в Киев, Галич и на Карпатскую Русь.

Воистину, Александр Невский был «солнцем земли Русской»,

как сказал о нем именно этот митрополит, то и сам он был солнцем Русской Церкви Не оставил Господь русского народа в постигшем его несчастьи, но воздвиг из недр его великих богатырей духа.

Преемники митрополита Кирилла: св. митрополит Максим и св. митрополит Петр следовали примеру своего предшественника, и не жалея сил, объезжали русскую митрополию, являя собой не только единственный идейный центр раздробленной русской земли, но этими путешествиями служа и вещественной связью между потерявшими почти всякое иное общение, различными частями России.

При этом, ясно ощущая, что основной центр русской жизни перешел с берегов Днепра на северо-восток, последуя стихийному движению переселяющегося туда русского населения, митрополиты стали жить по преимуществу в северо-восточной части России, первоначально во Владимире, временном центре верхне-волжской Руси.

Это перенесение митрополичьей кафедры на северо-восток уже было великим событием в истории России. Но оно еще не было провиденциальным — судьбоносным, решающим. Митрополиты тут только чутко последовали народному движению и усилиям северо-восточных князей. Но не сами они создали это движение. В дальнейшем же им самим надлежало решить значительнейший вопрос в истории России.

В северо-восточной Руси образовалось несколько центров, несколько «великих княжеств», около которых могла начаться кристаллизация нашей народности. Центры старые; Ростов, Суздаль, к ним можно причислить и Владимир и Переяславль Залесский, и центры новые — Москва и Тверь.

На чью сторону станет митрополит Всероссийский? Станет ли он вообще на чью — либо сторону, или будет таким же безучастным зрителем братских раздоров, пытаясь смягчать их, но не видя возможности прекратить, какими были митрополиты домонгольского периода? И если примет участие в готовящемся и развертывающемся историческом действии, то в качестве чего, в качестве ли «инструмента княжеского империализма», как клеветнически сказано о Русской Церкви в одной недавно вышедшей книге, или как фактор действенный, руководящий, творящий?

Это были всё вопросы, от которых зависели дальнейшие судьбы России.

И мы знаем, как они разрешились.

Митрополит Петр избрал местом своего пребывания и центром приложения своих сил город Москву. А потом и он, и его преемники: греки, южные славяне и русские почти в равной мере, стали главным двигателем, основной силой начавшегося исторического процесса: из конгломерата микроскопически малых частей русского племени создать единое царство — святую Русь.

Стремление Московских князей к объединению Руси «было живо поддержано всем населением северной Руси с духовенством во главе, лишь только — почувствовали здесь, что оно совпадает с «общим добром всего нашего православного христианства», как пишет митрополит Иона — замечает историк Ключевский. И он же свидетельствует: «Усобица еще не кончилась, а глава русской иерархии уже провозглашал единовластие законного московского великого князя совершившимся фактом, пред которым обязано преклониться все русское общество, и князья, и простые люди.»/Курс Русской Истории т. II/

Ключевскому в данном вопросе мы можем верить.

/продолжение следует/

Н. ЕЛЬСКИЙ

Оцените статью! Нам важно ваше мнение