ДОБРОВОЛЕЦ

За последние несколько недель в Вашингтоне произошла поразительна перемена обстановки. Едва ли в любое время после Корейской войны было больше разговоров о войне, чем в течение последнего месяца. Но в настоящее время говорят только о мире, причем и президент Эйзенгауэр и государственный секретарь Даллес высказывают оптимистические взгляды. на его возможность. В чем же причина такой перемены?

Частично, может быть, даже в том, что это предмет всеобщих вожделений по случаю хорошей весенней погоды. Частично, несомненно, и в том, что китайские коммунисты сделали старательно выработанное предложение начать переговоры относительно кризиса, связанного с о. Формозой. И даже более того, это происходит в виду явного желания СССР вывести свои войска из Австрии — первый случай отвода советских войск с оккупированной ими территории в послевоенное время. Помимо того, существует все увеличивающая уверенность американского правительства в том, что Советы искренно же ют добиться ослабления военного напряжения.

Имеются, якобы, заслуживающие доверия данные о том, что Советы ублажали своих китайских коммунистических союзников в самом разгаре кризиса на Формозе. Предположение, что Советы могут желать, несомненно очень соблазнительной для них, передышки, основываются и на следующих данных.

Во-первых, несомненно, что советское сельское хозяйство стоит перед весьма серьезным кризисом. Исследования показывают, что советское городское население увеличивается на 4,5% в год, в то время как производство пищевых продуктов едва достигает половины этого числа. Этот факт подтверждается и самим вождем КПСС Хрущевым, а также и другими советскими партийными возглавителями, которые не делают секрета из серьезности создавшегося положения.

Увеличение городского населения с удвоенной скоростью по сравнению производством пищевых продуктов ведет к голоду, что понятно всякому ребенку. План Хрущева заключается в том, чтобы противопоставить этой катастрофе сильно механизированное земледелие на жарких, целинных землях советского Востока. До настоящего времени эта затея оказалась дорого стоящим провалом. Но попытки в этом направлении продолжаются, что приводит сильному напряжению советской экономики и промышленности.

Во-вторых, происходит постоянный и увеличивающийся нажим на экономику со стороны снабжения армии. Наземные силы сателлитов все еще вооружены оружием из советских излишков или захваченным у немцев, которое быстро становится устаревшим. С установлением, в противовес НАТО, единого военного командования коммунистического блока, возникает необходимость перевооружении армий союзников СССР. Необходимо перевооружить и саму советскую армию.

Тактическая доктрина советской армии, требующая громадного сосредоточения материала и наземных сил для осуществления прорыва, устарела благодаря возможности применения атомных бомб. Руководители советской армии вполне отдают себе в этом отчет и начинают требовать большего количества средств транспорта и связи, необходимых для рассредоточения и создания подвижности, вызываемых возможностью атомных атак.

К этому следует еще добавить, что поставка обещанного китайским коммунистам военного снаряжения сильно отстала от плана. По достаточно достоверным сведениям разведки, китайцы озлобленно настаивают на получении обещанного им оружия. По политическим причинам Советам чрезвычайно важно сдержать данные китайцам обещания.

Таким образом, выясняется картина перегруженности советской экономики, которая должна удовлетворять огромные требования в двух противоположных направлениях — сельскохозяйственном и военном. Следует также учесть все более усиливающееся политическое влияние советской армии. Переписка маршала Жукова с его «старым боевым товарищем», президентом Эйзенгауэром, является последним из ряда признаков, что армия приобретает решающее значение/?/, чего никогда не было при жизни Сталина. Одним из подобных признаков был последний список производств генералов советской армии. В прошлом всегда соблюдалось тщательное равновесие между политическими или партийными генералами и профессиональными военными. На этот раз, на основании точного анализа американской разведки, каждый из про­веденных имеет большие боевые заслуги, а некоторые из них даже имеют сомнительную политическую репутацию. Эти данные с несомненностью доказывают, что армия стала значительно более независимой от компартии и, таким образом, гораздо более влиятельной, чем когда бы то ни было.

По-видимому, является законом природы, что профессиональные военные, о крайней мере настоящие солдаты, относятся к политическим авантюрам и слишком широким обязательствам с осторожностью. Президент Эйзенгауэр и генерал Риджвей являются примером этого в США. Возможно, что вожди советской армии действительно стремятся к периоду покоя, находясь перед фактом перегруженности экономики внутри страны и рискованных обязательств а ее пределами, руководствуясь принципом – «вы сидите у себя дома, а мы будем сидеть у себя.»

Так, по крайней мере, все это представляется в теории, но, может быть, это и совершенно неправильно. Есть люди, которые, в противовес этому считают, что Советы и китайцы ведут блестящую двойную игру, цель которой состоит в том, чтобы усыпить западных союзников в Европе, а потом неожиданно уничтожить их в Азии. Но изложенные выше теоретические предположения все же заслуживают быть проверенными, и американское правительство именно к этому и готовится.

«Монтерейский Герольд», 9.5.1955

С.АЛЬСОП