ДОБРОВОЛЕЦ

«Мирное наступление» советской дипломатии, вызвавшее некоторое разряжение международного напряжения, наполнило сердца многих ответственных и безответственных политических деятелей свободного мира надеждами на мирное «сосуществование». Не требуется быть пророком чтобы предсказать, что этим надеждам суждено быть также легко развеянными в недалеком буду­щем, как и прежним иллюзиям о «добром, старом Джо» времени минувшей вой­ны. Эти надежды и иллюзии Запада происходят от непонимания сущности ком­мунистической догмы и от смешения понятий России и СССР, смешения столь распространенного в свободном мире. Непонимание коммунистической доктри­ны вызывает надежды, что коммунизм может действительно ограничиться только «построением социализма в одной стране» и отказаться от дальней­шей экспансии. Смешение понятий России и СССР питает иллюзии, что госу­дарственные интересы страны заставят советских руководителей отказаться, как реальных политиков, от претензий на мировое господство.

Поэтому вопрос о борьбе с коммунизмом никогда не сможет быть снят е повестки дня, пока свободный мир будет иметь желание оставаться сво­бодным. В связи с этим, вопрос о путях борьбы с коммунизмом сохраняет всю актуальность как для «холодной» войны, так и для возможной в будущем «горячей».

Минувший опыт борьбы с коммунизмом, имеющий уже почтенную давность в 37 лет, позволяет подвести ряд общих итогов. Эти итоги можно вывести из опыта Гражданской войны, опыта борьбы Германии с СССР и послевоенной практики «холодной» войны коммунистического блока со свободным миром.

Опыт борьбы с коммунизмом свидетельствует прежде всего, что одними военными средствами коммунизм не смог быть поражен, несмотря на ряд слу­чаев, когда противники коммунизма были в военном отношении достаточно сильны, чтобы рассчитывать на победу. Так, несравненная по качеству, хотя и более слабая, Белая армия не смогла одержать победы над полупартизан­скими массами красной армии; под Москвой выдохся порыв первоклассной германской армии, легко разгромившей до того всех своих противников на Западе. Отсюда следует первый вывод, что в борьбе с коммунизмом военные средства должны быть дополнены другими средствами борьбы, именно средствами политическими. Действительно, благодаря тому, что коммунизм представляет собою политическую и социальную доктрину, а СССР кроме государственного оформления является и надгосударственным партийным образованием, нельзя переоценить значения политических средств в борьбе с коммунизмом.

Этот вывод не представляет никакой оригинальности. Пролиты уже реки чернил для обоснования и доказательства этого положения. Практика борьбы с коммунизмом также обнаруживает применение политических средств борьбы. Уже в период Гражданской войны противниками коммунизма были сделаны по­пытки применения этих средств. Такие же попытки сопутствовали борьбе Германии и СССР в минувшую войну. Наконец и нынешняя «холодная» война ведется политическими средствами пропаганды и психологического давления. Если эти средства не смогли до сей поры обеспечить победы, логично сде­лать вывод, что примененные средства оказались негодными. Какие же были эти средства?

Как известно и отмечено выше, СССР представляет собой двойственный аспект: государственного образования, построенного на базе бывшей Российской империи, и надгосударственной социальной структуры особого «социа­листического» общества. Политические средства, имеющиеся для борьбы с СССР, соответственно этому — двойного порядка: для поражения государ­ственной структуры СССР и для разложения его социального строя. История минувшего свидетельствует, что до настоящего времени противниками комму­низма были применены в борьбе с ним почти исключительно средства первого порядка, т.е. для разложения государственной структуры СССР. Средства социального воздействия применены были в очень слабой мере. В граждан­скую войну Белая сторона почти игнорировала возможность применения соци­альных средств в борьбе с коммунизмом. Ни земельный вопрос, ни рабочее законодательство не стояли в центре внутренней политики руководителей Белых армий. Политическим средством был лозунг «единой, неделимой», т.е. только государственный лозунг. Благодаря тому, что с явной тенден­цией насаждения коммунизма на всем пространстве России выступали и боль­шевики, ликвидируя самостийные образования — некоммунистического строя /Украину, Казачьи области и т. д. /, лозунг «единой» Белых армий бил мимо цели, а социальным лозунгам большевизма вообще не было ничего противо­поставлено.

Другими противниками коммунизма — самостийными образованиями того времени — Украиной, Кавказскими, Средне — Азиатскими республиками, об­ластническим движением в Сибири, Крымом — коммунизму была противопостав­лена идея независимых от России национальных государств. Этим была сде­лана попытка остановить распространение коммунизма, перенося центр тяже­сти на национальную проблему в многонациональной Российской империи. При этих попытках лишь Финляндия, Польша и Балтийские страны, опираясь на национальное сознание своих народов, смогли оказать сопротивление коммунизму и отстоять свою независимость. Бее же остальные национальные самостийные образования были подавлены с исключительной легкостью. Если Белые армии сумели вести 3-х летнюю напряженную борьбу и были одолены лишь после напряжения большевизмом всех сил и средств, то Украина, напри­мер, самое большое национальное образование, была легко сломлена мало­численными и наспех собранными бандами Муравьева в 1918 году. Показатель­но также, что в войсках последнего главную роль играли Таращанская и Богунская большевистские дивизии, составленные исключительно из украин­цев. Таким образом попытки создания внутренних национальных перегородок и воздействия на коммунизм по линии расчленения государственного организма не дали успеха.

В дальнейшей борьбе подъяремного населения с коммунистической вла­стью, борьбе принимавшей временами характер вооруженных восстаний, наци­ональные мотивы не играли почти никакой роли. Только на Северном Кавказе и в — басмаческом движение — в Туркестане обнаруживались национальные движу­щие силы наряду с социальным отталкиванием от коммунизма. Все же осталь­ные события, как: Кронштадтское, Антоновское, Махновское, казачьи восстания, активное сопротивление коллективизации на всем пространстве СССР проходили в плоскости социальной борьбы и «буржуазные национализмы» не сыграли в этом сопротивлении коммунизму никакой заметной роли.

Во вторую мировую войну национал — социалистическая Германия, исходя из теории, что государственное строение старой России создано были исключительно высшим слоем ее общества, слоем имевшим сильную немецкую прос­лойку, а сам русский народ лишен будто бы государственных инстинктов, сделала политическим средством борьбы с коммунизмом национальный вопрос, т.е. ставку на расчленение многонационального СССР. Однако, это средство вновь оказалось недейственным. Больше того — постановка немцами проблемы расчленения советского государства сплотила вокруг власти не только рус­ский народ, но и подавляющее большинство окраинных народов, позволив со­ветской власти вести войну под популярным для широких масс лозунгом» Второй Отечественной войны».

В то же время почти полностью игнорировавшаяся немцами возможность воздействия по социальным скрепам советского государства, помимо каких-либо их усилий в этом направлении, обнаружила исключительные перспективы для борьбы с коммунизмом. Немецкие войска встречались населением как освободители в первые месяцы войны с одинаковой радостью на Украине, в Крыму, на Кавказе и в великорусских областях Советского Союза. Добровольческие формирования из подданных СССР в рядах немецкой армии достигли к началу 1943 года цифры около 900. 000 человек. Из этого количества более 500. 000 человек было русских. Учитывая, что использованию русских добро­вольцев и формированию русских частей немецкими политическими властями долгое время ставились препятствия, но поощрялись формирования тюркских, украинских и кавказских добровольцев, — социальный характер доброволь­чества из подданных СССР стоит вне сомнения.

Действительно, несмотря на то, что вся Украина, Крым и весь Северный Кавказ были до начала 1943 года в немецких руках, количество доброволь­цев из так называемых националов уступало численности русских, что не свидетельствует об отклике нерусских народов на самостийную пропаганду немецкого Восточного министерства.

Наконец, показательным в социальном отношении оказался в минувшую войну состав тех национальных комитетов, которые возникли на немецкой стороне и идеологически возглавляли добровольческие формирования из под­данных COOP. Так, только русский национальный комитет Власова состоял в подавляющей массе из бывших советских подданных — новых эмигрантов, в то время, как подавляющее большинство руководящих членов украинского, бело­русского, казачьего, туркестанского, татарского и кавказских комитетов состояли из представителей старой эмиграции, осколков тех эмигрантских самостийных групп, которые после русской революции 1917 года играли в эмиграции в политические бирюльки в прихожих разных иностранных минис­терств, лелеявших старые планы расчленения России. Иначе говоря, знаме­носцев для самостийных розенберговских знамен смогли найти немцы в среде старой эмиграции, а не из новых людей, вырвавшихся из — под советского ярма

Таким образом, опыт вооруженной борьбы с коммунизмом свидетельству­ет с наглядностью, что в арсенале политических средств, могущих быть ис­пользованными против коммунизма, воздействия по национальным скрепам советской государственности оказалось мало действенным, в то время, как возможности воздействия по социальным скрепам советского общества таили всегда громадную потенциальную силу.

В послевоенное время, в связи с обострением отношений свободного мира с СССР, обострений вылившихся в «холодную» войну бывших союзников СССР — США и Англии — с коммунизмом, вновь был выдвинут событиями вопрос о путях борьбы с ним. Советской пропаганде и работе по разложению сво­бодного мира была противопоставлена антикоммунистическая контрпропаганда, имевшая целью такое же разложение и ослабление коммунистической стороны, какую преследовал и коммунизм в стане своих противников своей подрывной деятельностью.

Эта контрпропаганда свободного мира построена по принципу. использо­вания возможности и воздействия на подъяремное советское население и на вооруженные силы СССР по обоим имеющимся путям: воздействия по националь­ным скрепам советского государства, с целью вызвать распад и расчленение СССР, и параллельно с этим — воздействие по социальным скрепам советско­го общества, в виде разъяснительной пропаганды сущности демократическо­го общества Запада и обличений социальной несправедливости коммунисти­ческого строя.

Распределение сил и средств для этой контрпропаганды свободного ми­ра было неравномерным. Для первой цели был направлен максимум средств. Все самостийные антикоммунистические организации получили возможность проявить максимум своих усилий в печати, радио — пропаганде и в своей по­литической деятельности за рубежом. Достаточно указать, например, что радио — станция «Освобождение» насчитывает почти два десятка национальных самостийных редакций и только одну русскую. Также показательно, что в Институте по изучению истории и культуры СССР, поддерживаемом Американ­ским Комитетом Освобождения от большевизма, в его руководящем органе — ассамблее — из состава сорока с лишним: человек только 12 русских, а в ученом совете этого учреждения — из 7 человек один русский. Институт особенно показателен в отношении распределения усилий между двумя путями борьбы и упора на национальный вопрос, т. к. нормальные требования, чтобы подбор в научные учреждения производился по признаку научной квалифика­ции руководителей принесен в жертву политическому принципу — представи­тельства по национальному признаку.

Каковы же оказались результаты этих усилий от деятельности контр­пропаганды свободного мира?

Критериумом оценки может служить один весьма показательный фактор — новые перебежчики в свободный мир из-за железного занавеса. Совершенно несомненно, что на их решение уйти из — под коммунистического ярма радио­пропаганда оказала определенное влияние. Перебежчики эти по преимуще­ству из рядов советских оккупационных войск в Германии и Австрии. Как известно, советские войска имеют в своем составе представителей всех национальностей в СССР, сообразно удельному весу этих национальностей в составе населения СССР.

Среди перебежчиков имеются представители почти всех главных нацио­нальностей Советского Союза, хотя русские, как наиболее крупная группа контингентов советской армии, доминируют.