ДОБРОВОЛЕЦ

От редакции: Статья Н. Старицкого под вышеприведенным заголовком, помещенная в № 30 и 31 «Добровольца»вызвала ряд критических от­кликов у читателей нашего журнала. Один из откликов, в виде ста­тьи г. А.У. — «Цели предуказывают средства», был помещен в № 32 «Добровольца». Другой отклик, г. Юрия Алёшина, редакция журнала, не имевшая возможности поместить его на своих страницах из-за его пространности/14 стр./, переслала автору статьи Н. Старицкому, для ознакомления. Ниже мы печатаем ответ автора на 2 эти отклика, считая важным и желательным дискуссию по данному вопро­су поднятому г-ном Старицким.

Уже самый факт, что статья о путях борьбы с коммунизмом вызвала про­странные критические отклики читателей, свидетельствует о понимании в эми­грации важности проблем затронутых статьей, что является положительным фактором о Критика статьи и её положений — также положительный факт, как открывающий дискуссию по важнейшему вопросу, который в силу ряда причин до сей поры еще недостаточно привлекал к себе внимание. Наконец, оба полученных автором статьи отклика интересны и показательны тем, что положения статьи о путях борьбы, с коммунизмом подвергаются критике с двух, так сказать, флангов. Господин Алёшин, в своей статье озаглавленной: «Возможна ли ставка в борьбе с коммунизмом на сепаратизм», — критикует основной вывод автора, что путь борьбы опирающийся на национальные сепаратизмы нерусских народов СССІ недейственен и не сулит успеха ни в «холодной», ни в «горячей» борьбе с коммунизмом. Господин Алёшин верит в действенность ставки на «сепаратизм» в борьбе с СССР, хотя понятию о сепаратизме он придает совершенно индиви­дуальное толкование, смешивая его с федерализмом и притом непредрешенческого толка.

Статья г. А. У. критикует положения статьи с другого фланга. Центром его критики является положение моей статьи, что если бы ставка на сепара­тизм обеспечивала более легкий путь борьбы и несомненный успех, то каждый русский убежденный антикоммунист не имел бы морального права отвергнуть принятие такого пути, каким бы врагом самостийности и шовинистического на­ционализма он не был, т. к. коммунизм является абсолютным и худшим злом из всех возможностей. Кроме того, важное место в его критике занимает опро­вержение моего взгляда, что наиболее действенным путем борьбы с коммуниз­мом является воздействие по социальным скрепам советского общества, с целью сломать хребет основному стержню советской власти? партии и правящему ком­мунистическому слою. Этот вывод он считает опасным и неосторожным, т. к. считает удар по социальным скрепам советского общества разрушающим и госу­дарственную структуру страны в целом, что недопустимо из-за наличия ярко выраженных тенденций в антикоммунистическом мире подменить борьбу с комму­низмом борьбой с самой Россией, как великим единым государством.

Статья г — на Алёшина, несмотря на искаженность терминологии ряда

понятий, наличие ряда более чем спорных положений и сырой характер ее обработки, содержит не только критику, но и свои конкретные контрпред­ложения . критика его имеет конструктивный характер. Статья г — на А. У., значительно более отточенная в критике, воздерживается, однако, от каких-либо собственных конструктивных концепций, указывая лишь, что «делать пос­пешные заключения и принимать радикальные меры, не вникнув еще раз в этот запутанный вопрос, как — будто неосторожно».

Поэтому я считаю должным обратиться в своем ответе сначала к статье г. Алёшина, хотя она и не напечатана в «Добровольце», как имеющей преиму­щество конструктивной критике, несмотря на ряд слабостей в ней заключаю­щихся.

Г-н Алёшин начинает свою статью с верного и важного дополнения к мо­ей краткой оценке военного потенциала СССР. К приведенным мною трем основ­ным факторам оценки, факторам материального порядка, — численности населе­ния страны, географических особенностей и военно-экономических средств — он справедливо Добавляет фактор морального порядка: дух и настроения наро­да, — указывая совершенно верно, что и в атомный век человек одушевленный идеей, а не машина будет в конечном итоге решать исход борьбы.

Это неоспоримое положение было не включено в моей анализ военного потенциала СССР сознательно, т. к. оценка духовной стороны противника всег­да бывает более или менее субъективной, бездоказательной и спорной, пока сами события не выявят её. Наглядным свидетельством тому — дальнейшие выс­казывания самого г — на Алёшина, который свои концепции о пути борьбы с ком­мунизмом основывает не на реальных фактах и данных, а главным образом лишь на своих представлениях о настроениях эмиграции и подъяремных народов СССР Поэтому выводы г — на Алёшина имеют характер недоказуемых утверждений. Так, он пишет, что «меня удивляет окончательный вывод г — на Старицкого, что в случае горячей войны военный потенциал СССР не может быть серьезно нарушен отрывом союзных/нерусских/ советских республик, что этот отрыв не сулит с военной точки зрения персспектив успеха в борьбе с коммунизмом, и что воз­действие на СССР по линии национального разложения усилит моральное сопро­тивление центрального русского ядра, позволив советским руководителям аппелировать, как в прошлую войну, к патриотическим эмоциям 120-миллионного русского народа, выдвинув лозунг III Отечественной войны.»Удивляюсь, г-н Алёшин верит, что «мы военные имеем право допустить возможность успешного отрыва всех 15 республик от центральной власти СССР», а также верит он, что эти республики/нерусские/ «после отрыва» двинут свои войска, оснащен­ные США на освобождение своего «брата», т.е. РСФСР. Самый «поход» для осво­бождения и русских после отрыва г. Алёшин представляет себе в виде ульти­матума «освобожденных» и США русскому народу: сбросить коммунистическое правительство, или они «будут забросаны атомными и водородными бомбами». После этого русский народ должен будет/хочешь — не хочешь/ выбрать: поддерживать власть или восстать, и одновременно начнется «продвижение в РСФСР на помощь восставшим 15 уже до того освобожденных народов». По этой схеме, как указывает автор, «свободному миру не придется итти по линии сомнительного воздействия по социальным скрепам советского государства и искать привлечения на свою сторону русского народа.»

Таков сокращенный, но точный пересказ основных положений г — на Алё­шина, сторонника воздействия по национальным скрепам коммунистического государства.

Как видно из вышеприведенного, схема г — на Алешина обходит полностью молчанием мои выводы, сделанные на основании оценки материальных факторов сущности советского военного потенциала, что тот не может быть серьезно нарушен отрывом всех 15 союзных республик и только «удивляется» выводу. Зато г-н Алёшин верит, что это не так. В катехизисе вера определяется как «уповаемых извещение, вещей обличение невидимых». Однако, каждый имеет право верить или не верить. Лично я, Старицкий, упований г-на Алешина имеет право не разделять, пока они не доказаны и питаю большие сомнения в точно­сти его прогноза о «настроениях» и о будущем/т.е. того, что можно назвать »вещей обличение невидимых»/. Так ли легко «оторвать» 15 республик, как считает г-н Алёшин? Может рациональнее браться прямо за РСФСР? Будут ли думать «освобожденные» нерусские народы СССР об освободительном «походе» на РСФСР, или раньше, до похода, сочтут нужным уладить свои внутренние дела, при улаживании которых не исключена возможность, например, что армяне и азербайджанцы вцепятся друг другу в волосы, а «незалежна» Украи­на и «Казакия» Глазкова будут вести между собой войну за установление сво­их границ и т. д.?

В отношении чувств к русскому «брату» со стороны наших заграничных самостийников г-н Алёшин вообще неважно осведомлен, не являясь сам самос­тийником, как подчеркивает он. Можно порекомендовать ему почитать их издания. Тогда он узнает, что, например, слово «москаль» или «русский» является у украинских самостийников синонимом понятия большевик и коммунист, а ком­мунистическая диктатура определяется как «национальное угнетение со сторо­ны русских». Между тем именно этих заграничных самостийников представляет себе г-н Алёшин во главе освобожденных республик, во всяком случае «до вы­боров соответствующих освободительных правительств». Все это внушает мало надежд, что после собственного освобождения самостийные руководители вы­ступят в «поход» за свободу русских «братьев», тем более, что вряд ли лег­ко можно будет поднять вообще на борьбу с коммунизмом за границами их рес­публик сами освобожденные народы, которые до того уже понесут потери в борьбе за собственное освобождение. Наконец, предъявляя «ультиматум» рус­скому народу со сжатой в руке — атомной бомбой, автор проекта забывает, что именно у РСФСР также будет иметься запас таких же бомб* и, если этот за­пас будет недостаточным против главного противника — США, то его с избытком хватит коммунистическим руководителям для столиц всех 15 освобожденных республик.

Вся эта схема смогла возникнуть от пренебрежения к тем основным фак­торам материального порядка в. оценке военного потенциала СССР, которым грешит статья г-на Алёшина.

Статья г — на А. У., с которой читатели. «Добровольца» могли ознакомить­ся в полной передаче, совершенно иного рода. Военная сторона проблемы борьбы с коммунизмом ею не затрагивается. Центром внимания в ней является ос­новной политический вопроег ведет ли свободный мир вообще борьбу с комму­низмом и считает ли нужным эту борьбу вести? На этот вопрос г-н А. У. дает отрицательный ответ. Он не верит в искренность желания главных сил свобод­ного мира — США и Англии — бороться с коммунизмом и СССР, а отмечает в их политической линии борьбу не с коммунизмом, а с самой Россией, лишь при­крываемую антикоммунистической фразеологией. Рядом примеров и цитат автор и обосновывает это положение. Следствием этого своего вывода он отвергает оба возможных пути, отмеченные в моей статье. Как для убежденного государ­ственника — централиста, ставящего государство как таковое превыше всего, путь воздействия по национальным скрепам СССР даже не затрагивается им как отвергаемый заранее «а приори». Но с неменьшей определенностью, из тех же опасений за целостность государственного организма СССР, им отвергает­ся И путь воздействия по социальным скрепам. Он боится и уверен, что противники СССР — втайне и противники всякой России — воспользуются и этим пу­тем для расчленения государственного организма. Никакого собственного ре­цепта автор в заключение не предлагает, ограничиваясь лишь негативной критикой и указывая на опасность предлагаемого мною решения.

Если бы статья г-на А. У. содержала только вышеотмеченное, её можно было бы отнести еще просто к голосу предупреждающей «Кассандры», к голосу который хотя и не обогащает нас новыми представлениями о путях борьбы с коммунизмом, но указывает на грозящие опасности на нашем пути, неизбежно имеющиеся. Правда и в этой части статьи г — на А. У. можно легко отметить на­тяжки, провалы и слабости. Так, сведя все явления международной политики к явлениям лишь факторов государственного порядка, автор не замечает идеоло­гического момента, характерного для нашей эпохи. Этот идеологический мо­мент внесен в международные отношения большевистской революцией. Именно он вызвал к жизни появление нового типа идеократических государственных сис­тем, каким является СССР и являлись фашистская и национал — социалистическая системы. В международные отношения, основывавшиеся на национальном принци­пе, идеологический момент внес новую поляризацию по идеологическому признаку. Для нынешнего периода эта поляризация характерна как борьба человеческой личности за свою свободу от безграничного порабощения человека и общества государством во имя абстрактных государственных целей. Этот фак­тор вносит существенный корректив в скептический анализ только государ­ственника г-на А. У.

Однако статья г-на А.У. не ограничивается только предупреждением. Она содержит ряд других высказываний, которые заставляют оценить ее как исключительно опасную и вредную для дела борьбы с коммунизмом. Говоря о неискренности Запада в борьбе с коммунизмом и о направлении этой борьбы против самой России, автор проводить мысль, что Запад враждебен Москве по­тому, что «русский коммунизм» перестал быть «чистым коммунизмом», приобре­тя национальную /русскую/ окраску. Критикуя положение моей статьи, что За­пад не понимает сущности коммунизма, г-н А.У. утверждает, что Запад лучше нас разбирается в сущности коммунизма, деля его на «чистый», «русский», «титовский» и «китайский», отнюдь не сваливая все это в одну кучу, как дела­ем мы, указывает автор. Борьбу Запада с коммунизмом автор определяет как борьбу сторонников «чистого интернационального коммунизма», пустившего прочные корни на Западе и в особенности в США, с отошедшим от чистого «русским коммунизмом». Внутреннюю борьбу в компартии СССР — Сталина с Троц­ким и другими оппозициями — он считает выражением этой борьбы, отошедшей от идей чистого коммунизма сталинской линии.

Эти высказывания г-н А.У. подает не от себя, а цитируя ряд западных, главным образом американских, источников. Однако, указывая на непонимание нами — эмигрантами — сущности коммунизма и признавая это понимание за ци­тированными источниками, он этим фактически солидаризуется с ними, допол­няя их от себя мыслью, что «цели Хрущева и советской компартии не являют­ся целями интернационального коммунизма, который не смог удержаться в рус­ской цитадели».

Эта теория о перерождении советской компартии — не нова. Первыми её провозгласили в двадцатых годах «сменовеховцы — устряловцы». Ею соблазни­лись затем евразийцы, младороссы и прочие эволюционисты, также как и «со­ветские патриоты» послевоенного времени. На другом фланге политического спектора теория об искажении «чистого» марксистского учения Лениным и Ста­линым — основной мотив наших социал-демократов/меньшевиков/. Если марк­систские сторонники вынуждены держаться за эту теорию, т. к. сам марксизм является их фетишем и его провал в СССР приходится им объяснять плохими выполнителями, то отмеченные выше правые, антимарксистские группировки со­блазнены были этой теорией, как государственники «пар эксцелланс», видящие в государстве воплощение абсолютной ценности, независимо от духа и содер­жания его. Именно этим можно психологически объяснить успех «советского патриотизма» в правых кругах эмиграции. Пример бывшего белого адмирала Кедрова, ставшего в 1945 году «советским патриотом» — характерен.

Однако, до сего времени ни Сталин, ни все его преемники не дали еще нам основания считать, что цели интернационального коммунизма ими забыты или отвергнуты. Вся внутренняя борьба в партии, как и титовские или иные уклонения в иностранных компартиях, представляют не что иное, как борьбу за лучшую тактику осуществления торжества коммунизма не только в «одной стране», но и во всем мире.

Ничем не обоснованные теории о национальном перерождении советской компартии — лишь вода на мельницу коммунизма. Они начало идеологической капитуляции перед ним. Вот почему я и вынужден был охарактеризовать статью г-на А.У., как опасную для дела борьбы с коммунизмом и по содержанию в корне неверную.

Таковы общие замечания к откликам на мою статью о путях борьбы с ком­мунизмом. Ни первый, ни второй отклик не дали представления о других воз­можностях, кроме двух мною отмеченным, и не опровергли моих доводов о не­обходимости борьбы с СССР по линии воздействия по социальным скрепам со­ветского общества, с целью сломать хребет основе советской диктатуре — компартии.

H. СТАРИЦКИЙ

ДОРОГИЕ ДРУЗБЯ, ПОДДЕРЖИВАЙТЕ «ДОБРОВОЛЕЦ» — ВАШ ЖУРНАЛ.