КРИЗИС КОММУНИСТИЧЕСКОЙ ВЛАСТИ. — Н. СТАРИЦКИЙ

"Доброволец" » №40 Апрель 1956 г. » КРИЗИС КОММУНИСТИЧЕСКОЙ ВЛАСТИ. — Н. СТАРИЦКИЙ

КРИЗИС КОММУНИСТИЧЕСКОЙ ВЛАСТИ. — Н. СТАРИЦКИЙ

События XX съезда КПСС, завершившие процесс развенчания культа Сталина, нашли в прессе свободного мира достаточно подробные и компетентные оценки. Однако, одна проблема еще недостаточно освещена. Проблема же эта — капитального значения. Она касается сущности самой природы коммунистической власти. Только в свете анализа этой проблемы могут стать понятными мысль и значение событий, происходивших как после смерти Сталина, так и а недавнем XX съезде.

Проблема, перед которой стоят нынешние руководители партии, заключается в неразрешенности, после смерти единоличного диктатора Сталина, вопроса б организации высшей власти в СССР. Значение этой проблемы власти для тоталитарной коммунистической системы становится очевидным, если принять во внимание, что с самого первого дня своего возникновения и до настоящего времени коммунистическая власть находится на положении войны со всеми некоммунистическими силами, как внутри страны, так и во внешних отношениях, владение же коммунистической властью государственным аппаратом и ресурсами огромной страны, а также после второй мировой войны таковыми ряда стран, превращает состояние войны во внешних отношениях в борьбу с государственными образованиями некоммунистического мира. Это состояние войны, хотя бы и ведущейся на определенных этапах невоенными средствами /»холодная война»/, предопределено основной и остающейся всегда неизменной стратегической целью коммунистической доктрины: заданием коммунизировать весь мир или, по крайней мере, активно содействовать его коммунизации. Проблема же организации власти во время войны являлась во все эпохи исключительно сложной для всех государственных образований республиканского строя, хотя бы и имевших олигархический порядок. /Эта проблема характерна и для конституционных монархий, где монарх лишь царствует, но не управляет/.

Сложность проблемы организации власти во время войны, требующей крайнее напряжение сил всей страны, мобилизации всех её ресурсов, подчинения всего народа единой цели, и последовательного и твердого руководства войной, заключалась в том, что успешное ведение войны плохо сочетается с властью многочисленного народного представительства — парламента, являющегося при республиканском строе высшей властью в стране и могущего вызывать кризисы власти под впечатлением событий и тяжелой обстановки. Правда, не для каждой войны прошлых времен эта проблема имела решающее значение. Малые, ограниченные по размаху войны на периферии государства или в его колониях не характерны в этом отношении. С ними парламентарные строи справлялись. Но уже древний Рим, классический пример сильной республиканской власти, вынужден был в упорных и тяжелых войнах ввести институт диктатуры, которой делегировал добровольно парламент/римский сенат/ свою высшую и неограниченную власть над государством на время войны. Современные же тотальные конфликты как первой, так и второй мировой войны, показали, что и для политически развитых, культурных- и социально устойчивых западных демократий проблема власти во время войны является вопросом первостепенной важности.

Эта проблема решалась в наше время по существу старым способом Рима: выдвижением сильного и авторитетного руководителя, являвшегося фактическим диктатором на время войны, хотя и замаскированным парламентскими атрибутами современности. Достаточно вспомнить роль и фигуры Клемансо в мировую войну, Черчилля и Рузвельта — в минувшую. Поэтому, с точки зрения самой проблемы власти, приходится считать логичным и неизбежным, что система диктатуры, и при этом диктатуры в её наиболее сильной форме — единоличной, проходила красной чертой через все этапы коммунистической власти, ведущей, после овладения партией господства над государственным аппаратом старой России, почти уже сорокалетнюю войну со всем некоммунистическим, миром.

Таким единоличным диктатором был не только Сталин, но и Ленин, хотя его личная диктатура имела отличительные от Сталина внешние формы.

Таким образом, нормальным и необходимым является для коммунистической партии, пока она не отказалась от своей основной цели- коммунизации мира, т.е. продолжает вести войну, сохранение диктатуры в СССР. Также логична для компартии и наиболее сильная форма диктатуры, в виде единоличного диктатора.

Однако, наследники Сталина, нынешнее «коллективное руководство», бывшее более 25 лет его верными учениками и сподвижниками, вынуждены были создав после смерти Сталина, по ряду причин/частью от них зависевших, частью от них независевших/ на смену умершему, а быть может и ими убитому диктатору, «коллективное руководство», т.е. многоголовую директорию, вопреки логике коммунистической политики и стратегии. Совершенно очевидно, что замена единоличного диктатора многоголовым»коллективным руководством»/!? человек Президиума ПК, а может быть и с тенденцией пристегнуть к верховной власти и всех 133 членов ЦК/ ослабляет верховную власть в СССР, неизбежно ведет к внутренним трениям в директории, и не может не мешать твердому руководству «коммунистической войной».

В этом противоречии между необходимостью для коммунистической партии иметь твердую единую власть и невозможностью по ряду причин создания такой власти и заключается нынешний глубокий кризис власти, наиболее остры из всех, которые когда-либо переживала партия с 1917 года.

Глубина и острота этого кризиса власти заключаются в том, что ряд обстоятельств и сил делают не только затруднительным, но и нежелательным для определенных лиц, групп и слоев, как в партии, так и в советском обществе, восстановление сильной власти, а тем более единоличной диктатуры. События XX съезда дают тому наглядное подтверждение. Осуждение «культа личности» и «поход» против Сталина направлены были но сути дела не против мертвеца, а против живых возможных претендентов на место Сталина. Выступление Микояна на съезде било не только по Сталину, но фактически и по главному претенденту в новые единоличные диктаторы — Хрущеву. В какой мере влиятельны эти силы, противодействующие возникновению единоличного диктатора, свидетельствует поведение самого Хрущева, вынужденного официально возглавить «поход» против Сталина и «культа личности», несмотря на его явную тенденцию занять место последнего.

О глубине кризиса свидетельствует и попытка подвести теоретический базис под форму власти «коллективного руководства», как стабильной и «лучшей» формы коммунистической диктатуры, ссылками на теорию и практику Ленина, хотя последний являлся таким же тотальным диктатором, как и Сталин. В каком противоречии стоит этот «поход» против «культа личности» с самой природой коммунистической власти свидетельствует то обстоятельство, что нынешнее коллективное руководство вынуждено возглавить себя покойником — мертвым Лениным, авторитетом которого вынуждено оно прикрываться.

О силе же противодействия возможности возникновения вновь единоличного диктатора свидетельствует тот факт, что даже опасность раскола и затру, нений в партии и её заграничных филиалов не помешали «походу» против Сталина.

В задачу данной статьи не входит выявление и определение этих сил противодействия возникновению единоличной диктатуры. Здесь важно лишь отметить силу и влияние этого противодействия, делающего кризис власти в СССР длительным и острым.

Результаты этого кризиса, тянущегося уже 3 года и нашедшего в события: на съезде свое яркое отражение, сказались на советской внешней и внутренней политике. Внешняя политика сталинских наследников с первого дня исчезновения Сталина характеризуется стремлением к ослаблению международной напряженности и прекращению «холодной» войны, начатой коммунизмом после завершения 2-ой мировой войны, как дальнейшая экспансия невоенными средствами. Так, летом 1953 г. коммунистические руководители способствуют окончанию, раздутой ими же и тянувшейся 3 года, корейской войны, играют роль миротворцев на Дальнем Востоке, очищают Австрию, восстанавливают отношения с Тито, устанавливают эру «женевского духа». Это «мирное наступление» характерно как для периода Маленкова, так и для времени сменившего того Булганина. Эта тактика логична и понятна: вести войну, хотя бы «холодную», неустойчивым в своем равновесии «коллективным руководством» — не под силу и тотальной олигархической компартии. До разрешения кризиса власти советские руководители вынуждены итти на смягчение напряжения в международной обстановке, маскируя свою слабость бряцанием оружия разных видов и психологическим воздействием своей внешней мощи на жаждущий мира свободный мир Во внутренней политике объявляется после смерти Сталина программа повышения жизненного уровня населения, примата легкой промышленности над тяжелой, смягчения полицейского режима, частичных амнистий и режима концлагерей. Если затем часть этих уступок берется фактически обратно /вновь усиление внимания к тяжелой индустрии/, фактом остается стремление ослабить внутреннее напряжение в стране обещаниями лучшего уровня жизни, упорядочения правового положения и новых перспектив очередной пятилетки.

Понимает ли свободный мир сущность этого кризиса коммунистической власти, кризиса открывающего свободному миру исключительные возможности для воздействия на внутренние события в СССР? Принимает ли свободный мир меры для использования этого кризиса власти, поставившего его заклятых врагов в тяжелое и противоречивое положение?

На эти вопросы приходится дать, к сожалению, отрицательный ответ. Как Женевская конференция 1955 г. глав 4-х правительств с улыбочками по адресу сталинских заплечных дел мастеров, так и нынешняя готовность английского правительства представить самой английской королеве Хрущева и Булганина, являющимися не только сталинскими специалистами по гопаку, но и его верными клевретами, ответственными за все долголетние преступления, обосновывают наш отрицательный ответ.

Между тем, особенно при попустительстве Запада и его страстном желании поторговать с «каннибалами», кризис рано или поздно будет ликвидирован. Тогда вместо женевских совещаний с улыбками, может быть придется танцевать тот же украинский гопак не Хрущеву, а привыкшему к «самбо» Западу, причем аккомпанементом к танцам могут быть и взрывы советских атомных водородных бомб. Поймет ли это Запад своевременно?

Н. СТАРИЦКИЙ

Оцените статью! Нам важно ваше мнение