НАУЧНАЯ КОНФЕРЕНЦИЯ ИНСТИТУТА ПО ИЗУЧЕНИЮ ИСТОРИИ И КУЛЬТУРЫ СССР В ИЮЛЕ 1954 Г.

"Доброволец" » № 19 » НАУЧНАЯ КОНФЕРЕНЦИЯ ИНСТИТУТА ПО ИЗУЧЕНИЮ ИСТОРИИ И КУЛЬТУРЫ СССР В ИЮЛЕ 1954 Г. — В.Л.

НАУЧНАЯ КОНФЕРЕНЦИЯ ИНСТИТУТА ПО ИЗУЧЕНИЮ ИСТОРИИ И КУЛЬТУРЫ СССР В ИЮЛЕ 1954 Г. — В.Л.

(репортаж)

Разница между научной конференцией в «Дейче Музеум» и конференцией этого года в Тутцинге довольно значительная. И не только потому что собралось больше заграничных гостей. В прошлом году железно-дорожная забастовка во Франции, как известно, помешала многим приехать. И не только потому что в те августовские дни 1953 года пекло африканское солнце, а дни конференции в Тутцинге прошли под серым небом, когда дивное Штарнбергское озеро было непрерывно затянуто сеткой дождя, и вид с веранды отеля «Зеегоф» не радовал глаза.

И если гости из туманного Альбиона — профессор Сетон-Ватсон, Катков и Андриевский не нашли особой разницы в перемене климата, то, приехавший в одном летнем пиджачке из Рима, профессор Гротов, наивно решивший, что в июле в Баварии должно быть лето, явно страдал в непривычных климатических условиях.

Со дня первой конференции прошел год. И за этот год многое изменилось. Что-то изменилось и в настроениях, верованиях и устремлениях эмиграции. У одних поблекли надежды на скорую революцию на родине, другие различают признаки медленного, но неуклонного и неизбежного возврата великой Нации, третьи видят будущее в зареве атомных бомб, в испепелении «III Рима», в потоках крови… Изменились и многие отношения между людьми, обществами, организациями, странами… Американский Комитет стал обманувшей иллюзией для одних и новой надеждой для других. Прошлогодние союзники все чаще теряют чувство локтя, сбиваются с шага, перестают друг другу верить.

Люди и народы начали терять нервы перед страшным молчанием Востока, перед тайной «железного занавеса». Они запутались в бесчисленных предположениях, догадках, противоречиях. Это отразилось и на научной конференции в Тутцинге.

Если на прошлогодней конференции были вынесены какие-то, быть может, и не совсем верные положения и формулировки, характеризующие внешнюю политику и структуру Советского Союза, настроения советской армии, пришедших к сталинскому опустевшему трону новых людей, новые преломления и зигзаги линии Маркса-Ленина-Сталина, — все эти положения спокойно и строго научно разбирались в секциях конференции. В этом году наука была принесена в Тутцинге в жертву политике, вернее — политических страстей. Политика ворвалась в залу конференции в окна и двери и завладела кафедрой. Быть может это по-человечески и понятно, что патриоту Казахстана или Азербайджана хочется рассказать о горе своего народа, о развале традиционного уклада, о всех перенесенных с 1917 года невзгодах, о политике насилия советской власти, об исчезнувших родных. Все это ясно, но ведь вопли и жалобы на «злого дядю» не научный анализ и не внесут нового вклада в вопрос столь важного и прочного уяснения советских проблем.

«Злого дядю» — коммунизм многие ораторы хотели во что бы то ни стало сочетать с русским народом и, в пылу политического азарта, пытались доказать, что не интернациональный коммунизм — враг свободных народов, а «московский империализм». К сожалению, недооценка опасности интернационального марксизма-коммунизма и предвзятое определение его сущности исходила не только от одного оратора. Тенденция ограничения широкой задачи — борьбы свободного человечества с коммунизмом — злободневными и местными интересами, подавляемых советской властью национальностей, проходила красной нитью на научной конференции.

Самый вопрос о национальностях разбух здесь заграницей до невероятных размеров и давно уже утратил всякую историческую перспективу. Слишком еще свежо в памяти очевидца, как донской казак сражался против советской власти прежде всего за свою землю и имущество, совершенно также, как и полтавский крестьянин, калмык, казах из Туркестана, как и великоросс в Антоновском восстании или Ижевских и Воткинских рабочих антисоветских отрядах. Борьбы против советской власти за национальный вопрос, за собственный «империализм» на территории России почти нигде не было, за исключением разве Грузии. Российские народы боролись с советской властью из-за экономических и социальных, но никак не национальной проблемы. Иностранные исследователи Советского Союза, черпая материалы из так называемых сепаратистских источников, становятся первой жертвой исторического недоразумения. Даже такой глубокий и знающий обозреватель советской действительности, как проф. Сетон-Ватсон не мог избегнуть в своем интересном и весьма объективном докладе «ляпсуса» заявив, например буквально: «Другие главные националисты Советского Союза — украинцы, волжские татары и азиаты Центральной Азии — были недоступны (в 18-20 г.г.) для помощи западных держав и были завоеваны сперва Белой, потом красной армией.» Профессор, не бывавший никогда в России, очевидно, не мог найти здесь заграницей источников, из которых он мог бы узнать, что Белая армия по существу и состояла из «украинцев», т.е. населения городов и сел бывших Киевской, Полтавской, Харьковской, Херсонской, Курской, Черниговской, Екатеринославской и др. губерний Юга России и Донской и Кубанской областей.

Офицеры великороссы составляли лишь ничтожный % в Белой армии. Также и волжские татары не только не завоевывались когда-либо Белой армией, но составляли одно из ее основных формирований.

Вопрос о попранных национализмах доминировал в зале конференции, связывая ее возможности, вколачивая ее в узкие, ограниченные рамки Минских и Коломыйских политических горизонтов, лишая ее возможности, чисто научных, а не политических анализов.

Недаром молодой американский профессор Г.Фишер, в форме блестящей импровизации, указал на опасность национализмов, которые в своем современном развитии стремятся к формам шовинизма и тоталитаризма. Молодой профессор предложил поставить поэтому национализм на одном черном листе отрицательных явлений рядом с империализмом и тоталитаризмом.

Профессор Сетон-Ватсон выразил с кафедры свое глубокое разочарование в отношении выступлений докладчиков по национальному вопросу и сказал, что вместо важных и требующих научного анализа вопросов, здесь рассказывалась история возникновения Украинской и Белорусской республик, т.е. то, что здесь на Западе давно известно.

Выступления Врага, Сетон-Ватсона, Фишера, г-жи Иензен, проф.Васильва и Тогана, несомненно, дали интересный анализ многих трудно разрешимых проблем Советского Союза. Остальные ораторы, а их было большинство, и высказывающиеся по докладам были однообразны в своих заключениях, почти все тенденциозны, бесцветны…

В зале конференции уже к середине ее появилось столь знакомое на многих общественных собраниях и конференциях состояние, обозначаемое словом — скука. Когда воцарилась скука в зале, то в кулуарах и рядом на террасе родилось оживление.

Иностранные гости знакомятся друг с другом и с хозяевами, — учеными института, обмениваются впечатлениями, мыслями. Зал пустеет, терраса наполняется народом, Научная мысль кипит теперь здесь, на террасе, за чашкой кофе, за кружкой баварского пива так хорошо поделится мыслями и найти их подчас неожиданное понимание и подтверждение у заграничного гостя.

Организационная часть конференции научного Института, благодаря энергии ее устроителей, была поставлены блестяще и гости долго будут вспоминать сердечный прием и любезных хозяев Института и конференцию на берегу Штарнбергского озера.

В.Л.

Оцените статью! Нам важно ваше мнение