ДОБРОВОЛЕЦ

ИСТОРИЧЕСКИЕ ОЧЕРКИ гл. III

ЦЕРКОВЬ ДАЛА НАМ КУЛЬТУРУ

В предыдущих очерках мы старались показать, как Церковь создала нал; народ. Как ваятель из бесформенной глины лепит исполненное смысла и красоты творение, так Церковь из бесформенного материала восточно-сла­вянских родов, не сознававших себя национально и не имевших государ­ственных представлений, создала Русское православное государство с бо­гатейшей государственной философией,  выработанной «Ромейской» (Римской) Византийской империей.

И это Ею порожденное государство Церковь обильно одарила преизбыточно щедрыми дарами. Церковь дала нам главное орудие культуры — литера­турный язык и богатейшую литературу на нем.

Мы уже упоминали о том, что древние славяне не знали никакой пись­менности, кроме «резов» — счетных отметок на палках. Если бы русскому народу пришлось при принятии христианства самому для себя создавать свой литературный язык и на него переводить Священное Писание и Бого­служение, то это надолго задержало бы развитие нашего народа, а между тем времени, сроков ему было отпущено мало. Через 70 лет после Креще­ния, основной путь культуры на Русь, Днепровско-Черноморский путь, меж­ду Киевом и Константинополем, был совершенно пресечен вторжением половцев (в 1060г.), занявших южно-русские степи и преградивших дороги чрез них, а через 250 лет Русское юное государство рухнуло под натиском та­тар. Вероятно, будь мы предоставлены сами себе, мы удовольствовались бы самыми малыми крохами со стола греческой культуры, перевели бы толь­ко самое неотложно необходимое, а всем остальным церковным культурным богатством могли бы пользоваться на Руси очень немногие выдающиеся личности, выучившиеся греческому  языку.

Но на наше счастье нам обо всем этом заботиться не приходилось. Эту сложную, трудную, ответственную работу сделали за нас, в недрах Правос­лавной Церкви, другие, и мы лишь «в труд их внидохом». Наш литературный славянский язык был создан нашими святыми первоучителями братьями Ки­риллом и Мефодием.

Славяне из Солуни (т.е. македонские южные славяне, говорившие на языке среднем между древне-болгарским и древне-сербским), они были пос­ланы на миссионерскую работу среди славян моравских и паннонских (т.е. западных). К своей миссии св. братья готовились на родине в течение 2 лет. Взяв за образец греческие письмена, они создали славянскую азбуку(первоначально это была т.н. глаголица по образцу греческого строчного письма, а потом кириллица по образцу греческих заглавных письмен), при­дав к буквам, взятых с греческого, буквы взятые из древне-еврейской азбуки (Ц,Ч,Ш и Щ), а одну букву «Ж» изобрели самостоятельно. С помощью этой азбуки они стали составлять переводы Св.Писания и Богослужения на свой родной южно-славянский язык. При этом они должны были создавать  его заново. Ведь в славянском языке существовали до того лишь простей­шие наречия и понятия нужные для повседневного обихода. Этим наречиям надо было придать внутренний духовный смысл, чтобы выразить ими глубо­чайшую глубину христианства. Кроме того нужно было этому языку,  дотоле употреблявшемуся лишь устно, придать правильную грамматическую форму не­избежно необходимую для письменности. Язык солунских славян, родной свв. Кириллу и Мефодию, на который они и совершали свой перевод, давно уже находился под сильным воздействием греческого языка. Поэтому синтаксис, обороты и строй речи для новосоздаваемого литературного славянского язы­ка святые переводчики могли смело черпать из богатейшей сокровищницы греческого языка, что они и делали.

Свое созидание церковно-славянского языка свв. братья совершали с горячим воодушевлением. До нас сохранилось их предисловие к первому пе­реводу св. евангелия:»Слышите, славянский народ весь, слышите: слово от Бога пришло, слово, которое питает души человеческие, слово, которое крепит сердца и умы. Без света не будет радости оку видеть творение Божие, так и всякой душе бессловесной, не видящей Закона Божия. Душа без­буквенная мертва является в человеках».

Подготовив свой перевод в Солуни, свв. братья с несколькими спутни­ками направились в Моравию. Солунский язык их проповеди и принесенных ими книг был вполне понятен моравским славянам, так как все славянские языки были в ту эпоху очень близки друг другу. Он сразу же ощутился, как элемент возвышающий, как выразитель иной, чем повседневная, одухот­воренной церковно-культурной жизни.

Но, конечно, в новом месте своего приложения, в Моравии язык этот подвергся сильнейшему воздействию местного наречия, и когда, после смер­ти свв. Кирилла и Мефодия, их ученики по проискам латинских миссионеров были изгнаны из Моравии и бежали обратно в южно-славянские страны, они принесли с собой, в качестве церковного и литературного языка солунско-моравский славянский язык, опять таки совершенно понятный их новой пастве, но отличный от языка их повседневности, возвышающийся над нею.

Забегая вперед, добавим, что этот, создавшийся из элементов южно­славянской и западно-славянской речи, литературный язык вырастал впоследствие в найбольшей степени под влиянием восточно-славянской стихии — русской, и таким образом мы должны считать язык нашей Церкви драгоцен­нейшим наследием и плодом творчества всех трех основных ветвей славян­ства.

В конце IX и начале X веков, когда среди русских восточно-славян­ских племен только-только начали прорастать первые семена государствен­ности, в единоплеменной нам Болгарии совершилось гигантское дело, плода­ми которого воспользоваться привелось более всего нам.

Царь Болгарский Симеон (889-927г.), стремясь захватить Византию, что бы на ее месте установить Болгарскую империю, готовился к этому гигант­скому делу не только на военном и политическом поприще, но и накоплени­ем духовных сокровищ. Для этого он собрал вокруг себя плеяду культурней­ших людей своего времени и своей области, в совершенстве владевших гре­ческим и, новорожденным тогда, литературным славянским языками

и предпринял перевод с греческого на славянский язык всего безгра­ничного богатства греческой литературы. Не только Священное Писание и все основные творения святых отцов, но и многие светские произведения классической древности — Гомер, Плутарх, Ксенофонт, Софокл, Еврипид и, вероятно, другие были переведены по-славянски.

Размах этого дела мы можем представить из того, что многие творения древнегреческих святых отцов (напр. св.Мефодия Патарского), потерянные впоследствии в их греческом оригинале, сохранились лишь в славянском переводе. И даже больше того, есть ряд т.н. «аграфов», т.е. не записан­ных в евангелии подлинных слов Иисуса Христа, записанных древними свя­тыми отцами, которые, утерянные на греческом языке, сохранились только по славянски.

Вот все это грандиозное культурное богатство и принесла Православ­ная Церковь к колыбели русского народа, Ею порожденного и национально, и государственно, и культурно.

Очень ярко пишет каш русский историк Барсов о том, какое впечатле­ние производила в древности на русского человека носительница культур­ных ценностей — книга: «Нужно отрешиться от того понятия, которое мы имеем о книге. Книга в то время была чудом более изумительным, чем в наше время телеграфы и телефоны. Глядит человек в книгу и знает, что было в минувшие века, как должен он смотреть на самого себя, как дол­жен жить и действовать, что последует за гробом. Книга явилась внезап­ным светом, который разом дал почувствовать обществу его нравственную слепоту, и с этого времени неграмотный человек на Руси стал именоваться темным. Книга это мудрость, пред которой казались ничтожными все хитро­сти языческих мудрецов и волхвов. Самая Премудрость Божия в древности писалась в форме  книги лежащей на престоле. Книга и Божественная Пре­мудрость отождествлялись в сознании. В этом образе книги кроется пер­вый возбудитель русского духа к свету и образованию. Этот образ увле­кал любознательную мысль к описанию, к переписыванию святой и понятной для каждого книги о первых годов появления христианства на Руси».

Зерно церковной культуры на нашей родине упало на восприимчивую почву. Получив щедрое наследство в церковно культурном богатстве,  созданном трудами царя Симеона и его сотрудников, русский народ очень скоро выдвинул и из своей среды ярчайших и одареннейших писателей.

Мы уже упоминали пресвитера Иллариона, создателя первоклассных ли­тературных творений»"Слово о законе и благодати», к которому присоеди­нены «Похвала кагану Володимеру» и «Молитва за Русь». Эти произведения писаны в 1037-1040 г.г., т.е, всего через пятьдесят с небольшим лет после крещения нашего парода. Между тем, даже по отзывам недоброжела­телей древней Руси, например, известного крайней придирчивостью и не­умеренным критиканством Е.Голубинского, «пресвитер Илларион без сомне­ния выше всех современных ему византийских проповедников, он настоящий оратор времен процветания греческого ораторства». А в современном со­ветском курсе по русской литературе читаем: «Вся древняя литература не оставила нам в области ораторского искусства ничего равного по значи­тельности «Слову» Иллариона. Оно является блестящим показателем той высоты литературного мастерства, какого достигла Русь в пору раннего расцвета ее культуры при Ярославе Мудром». «Молитва за Русь» пресвитера Иллариона читалась в Русской Церкви за Новогодним молебном до самых времен Петра Великого. Вот несколько строк из нее: «Господи, умилосер­дись на люди Твоя: рати лрожени, мир утверди, а страны укроти, грады ущедри, благоверного князя нашего огради, бовяры умудри, люди рассели, Церковь Твою возрасти, достояние Свое соблюди, мужи, жены и младенцы спаси, сущия в работе и в   пленении и в заточении и на путех, и в пла­ваниях, в темницах, в алкоте, в жажде и в наготе — вся помилуй, утеши и обрадуй.»

В один ряд с творениями преподобного Иллариона можно поставить и «Поучение к братии» новгородского епископа Луки Жидяты, первого епископа, поставленного не из греков, а из русских. Написано оно еще раньше тво­рений пр.Иллариона, в 1035 году.

А еще через несколько десятков лет наша земля расцвела пышным цве­тением литературного богатства: Летопись Нестора, равной которой нет ни у одного другого народа, поучение прп.Феодосия, житие свв. Бориса и Глеба, поучения Владимира Мономаха, «Хождение во Иерусалим» игу­мена Даниила, «Вопрошание черноризца Кирика», «Повесть Иакова мниха»-   все это оригинальные произведения русских писателей, писанные в первое столетие по принятии христианства. Остромирово евангелие, Архангельское евангелие, Мстиславово евангелие, Юрьевское евангелие, Галичское еван­гелие — все без исключения написанные и иллюстрированные с исключитель­ным мастерством — памятники трудов русских переписчиков, сохранившиеся до наших дней. «Изборник 1073г.» и «Изборник 1076г.» — обширные сборни­ки церковного и естествознательного характера. Вот кратчайший перечень того, чем расцвела русская земля после принятия христианства.