ДОБРОВОЛЕЦ

(Продолжение статьи «Россия и США»)

После бурных событий начала XIX века, в русско-американских отно­шениях возникли новые проблемы. Они создали в США некоторую насторожен­ность.

В 1813 году президент Монроэ сделал свое известное заявление об основах американской внешней политики. Он предупредил, что всякая попыт­ка внеамериканских держав вмешаться в дела независимых американских пра­вительств будет признана враждебным, с точки зрения США, действием и что американские материки не могут рассматриваться как объект колонизации. Обе тезы «Доктрины Монроэ» были плодом опасений, возникших в Америке прежде всего в отношении России. Эти опасения были обусловлены, с одной стороны, направлением внешней политики второй половины царствования Алек­сандра I, руководившейся принципами Священного Союза, с другой стороны- встречей русской и северо-американской экспансии южнее Аляски.

Идея созданного по замыслу Императора Александра I Священного Со­юза, с его началами христианской морали и легитимности, в общем была при­нята в США с симпатиями. В ней видели гарантию всеобщего мира, столь не­обходимого после потрясений времени французской революции и Наполеона. Это отношение стало изменяться, когда, в начале 20-х годов прошлого сто­летия, австрийские и французские войска, по поручению держав союза, пода­вили либеральные движения в Италии, Испании и Португалии. Оно стало опре­деленно отрицательным, когда определилась возможность такого же вмеша­тельства в дела американских стран.

Зависимость южно и средне-американских колоний Испании и Португа­лии была ослаблена уже наполеоновской оккупацией метрополий. Революцион­ные события 20-х годов отразились в колониях сильным движением в сторону полной независимости. Среди держав Священного Союза они вызвали, наоборот резкое осуждение, как нарушение легитимных прав испанской и португальской династий. Во многих европейских столицах был поднят вопрос о необходимо­сти интервенции в Южной Америке, в пользу восстановления там законного порядка.

Нет никаких данных предполагать, что такая интервенция действитель­но входила в планы Императора Александра I. Однако, именно его позиция, как фактического главы Священного Союза, привлекла к себе наибольшее вни­мание американской общественности и правительства, крайне опасавшихся та­кого вмешательства, Их беспокойство было усугублено определенностью точ­ки зрения русского правительства. Русский посол поставил в известность США, что Россия не примет дипломатических представителей образовавшихся в Южной Америке республик и что разделяемые ею принципы Священного Союза требуют подавления всех революционных движений с целью охранения порядка в»цивилизованном мире. Противоположная американская точка зрения была то-

предметом настойчивых американских дипломатических представлений Рос­сии. Они как бы резюмировали декларацию Монроэ. Однако никаких осложнений в дальнейших русско-американских отношениях все это не вызвало.

Выявлением американской точки зрения дело было исчерпано.

Вторая часть доктрины Монроэ — недопустимость чужой колонизации на американских материках, так же, как и первая, имевшая в виду Россию, затрагивала вопрос большой давности и более реальный; чем оказавшиеся не­обоснованными опасения перед возможностью русского вмешательства в южно­американские дела. В 1823 году Россия владела северо-западным углом аме­риканского материка.

Северная часть тихоокеанского побережья Америки была открыта и об­следована в 1741 году русскими мореплавателями Берингом и Чириковым. Вслед за ними у Алеутских островов и на побережьи теперешней Аляски ста­ли появляться сибирские звероловы и торговцы пушниной. Продолжая многове­ковое движение с запада на восток, начатое еще новгородскими ушкуйниками и продолженное казаками Ермака, они донесли русское имя через Волгу, Урал Байкал и Камчатку до Нового Света.

До конца ХVІІІ века деятельность этих русских пионеров носила со­вершенно случайный и неорганизованный характер. Правительства времен императрицы Елизаветы Петровны и Екатерины II проявляли к ним мало инте­реса, рассматривая их, как частных предпринимателей. Другим европейским колониям в Америке их присутствие на северо-западе материка долго было просто неизвестно. От английских и от французских и испанских владений на Мисиссипи и в Калифорнии их отделяли громадные пространства дикой «ничьей» земли.

В 1799 году все русские предприятия в Новом Свете были объединены в общую «Русско-Американскую Компанию.» Через несколько лет Компания полу­чила от Императора Александра I монопольное право на охоту и рыболовство и, вместе с тем, на управление громадной областью от Берингова пролива до 55 градуса северной широты, т.е. в пределах нынешней Аляски. Этот акт носил уже все признаки закрепления области за Российской Империей. За ней установилось название «Русская Америка».

Основателем и душой Русско-Американской Компании был Александр Баранов. Человек железной воли и неукротимой энергии, он твердой и умелой рукой управлял делами заброшенной русской колонии до 1819 года. В ней ца­рила железная дисциплина. Изредка заезжавшие на негостеприимный север американские и английские купцы находили в нем черты истинно американско­го пионера, воина-купца, хорошего собеседника и собутыльника. Столицей колонии был, насчитывающий около 1000 жителей, поселок Ново-Архангельск (теперь Ситка). Он был укреплен, против неоднократно грозивших ему тузем­цев, высоким частоколом и 60 пушками.

Летом Ново-Архангельск был исходной базой охотничьего промысла и главным рынком торговли с окольными туземцами. Осенью из него шли корабли нагруженные пушниной. Зимой всякое сообщение с Россией прерывалось. Зимо­вавшие в Ново-Архангельске колонисты часто страдали от цынги.

Компания вскоре стала получать громадные барыши. За первые десять лет ее капитал вырос в пять раз.

Естественно, что это из года в год повышало интерес к русской Аме­рике и в России, и вне ее. Вскоре русские колонисты вошли в прямые сноше­ния со своими южными соседями. Это были испанцы.

В 1806 году, посланный на юг за недостававшими Ново-Архангельску свежими продуктами корабль впервые пришел в Сан-Франциско. Успешное выполнение данного ему поручения побудило Баранова послать в Сан-Франциско че­рез три года еще один корабль.

Он намеревался устроить вблизи Сан-Франциско постоянную торговую базу и поручил капитану корабля найти подходящее для этого место. Выбор остановился на расположенной всего в 75 километрах северней Сан-Франциско бухте Бодега. Еще через три года, в 1812 году, несколько севернее этой бухты, высадились, посланные Барановым, 100 русских и 80 алеутов. Они осно­вали там поселок «Форт Росс», ставший крайней точкой русского продвижения по западному побережью Северной Америки.