К 35-ЛЕТИЮ ПОСЛЕДНИХ РЕШАЮЩИХ БОЕВ В СЕВЕРНОЙ ТАВРИИ. 14.

"Доброволец" » №51-52 » К 35-ЛЕТИЮ ПОСЛЕДНИХ РЕШАЮЩИХ БОЕВ В СЕВЕРНОЙ ТАВРИИ. 14. — Г. ОРЛОВ

К 35-ЛЕТИЮ ПОСЛЕДНИХ РЕШАЮЩИХ БОЕВ В СЕВЕРНОЙ ТАВРИИ. 14. — Г. ОРЛОВ

После того как советские войска, составлявшие Северо-Западный фронт Тухачевского, были в районе Варшавы, севернее и северо-восточнее ее частично разгромлены, а частично прижаты к германской границе и интернированы в Германию, польскому командованию потребовалось около трех недель времени для того, чтобы перегруппировать свои части для наступления в восточном направлении, в то время как основная их группа теснила между тем красных, развивая продвижение на север. Этого промежутка времени, в 3 примерно недели, оказалось для красного командования недостаточно для того, чтобы привести жалкие остатки отступивших и разгромленных частей в порядок и подтянуть к Северо-Западному фронту необходимые резервы, а потому дальнейшее и поспешное отступление всего советского фронта против Польши стало неизбежным. При этих условиях не замедлили начаться переговоры между представителями Сов. России и поляками, делегация которых прибыла, для выяснения условий перемирия, уже 18 сентября 1920 г в Ригу. На состоявшейся в дни 22-25 сентября того же 1920 года IX Всероссийской конференции «РКП/б/ было принято решение, в результате доклада Ленина по Основному политическому отчету ЦК партии, о заключении мира с Польшей и подготовке всех сил для окончательного разгрома армии ген. Врангеля. «Война с Польшей — говорил Ленин — коренным образом изменила международное положение» и указывал, что после наступления перелома под Варшавой советские войска «откатились более чем на сотню верст назад». Коротков же должен был также признать, что «неудачные действия наших войск в контрнаступлении против Врангеля в августе также оказали известное влияние на изменение военного положения Советской республики.»

Поляки между тем продолжали быстро продвигаться на восток, на правом их фланге действовали украинские части; в правобережной Украине во многих местах начались восстания. Отряды Махно, Омельяновича-Павленки, Гришина и др. нападали на ж.-дорожные эталоны, транспорты и обозы красной армии и тревожили их тыл. С некоторыми партизанами-украинцами белым войскам удалось установить связь и оказывать им помощь оружием, патронами и денежными средствами.

Хотя при переговорах поляков с советскими представителями об условиях перемирия, а позже и мира, с самого начала обнаружилось полное принципиальное расхождение, все же в связи с тем, что за спинами договаривавшихся. ясно чувствовалась борьба иных интересов, в то время игравших более видную в мировой политике роль держав, переговоры эти не прерывались. Красные правители учитывали, что так или иначе им удастся достигнуть соглашения с поляками, а потому они, решив покончить с иным более для них опасным врагом, который никогда бы не пошел на примирение, выбросили ударный лозунг: «Все на Врангеля», «все силы на южный фронт»,»смерть Врангелю». В связи с этим решением, красное командование, несмотря на то что остатки красной армии безудержно откатывались перед польскими войсками на восток, начало бросать на Крымский фронт все свободные резервы и уже к концу сентября в штаб Белой Армии стали поступать сведения о переброске с юго-Западного фронта и 1-ой Конной армии Буденного на Крымский фронт. Польша в свою очередь начала склоняться к заключению мира с Сов. Россией, который ей усиленно предлагали большевики и на котором настаивало английское правительство Ллойд Джоржа. Мирные переговоры между Польшей и Сов. Россией закончились 12 октября 1920 года подписанием предварительных условий мирного договора, на основании которого военные действия должны были прекратиться 18 октября, в то время как мир был подписан, после пятимесячных дальнейших переговоров, 18 марта 1921 г., в. Риге.

В Таким образом цель советского наступления на Польшу в 1920 году, стремившегося пронести через нее, на штыках красной армии, большевистскую революцию дальше на Запад, вследствии поражения красной армии не смогла осуществиться. Хотя Ленин в своем выше приведенном выступлении и пытался расположить в свою сторону немцев, продолжая одновременно организовывать и поддерживать перед тем «спартаковцев», ведших одно время в Германии и на улицах Берлина настоящие бои с правительственными войсками, создать, просуществовавшую лишь несколько недель «красную советскую республику» в Баварии и стремиться вместо версальских пут надеть на Германию значительно более тяжелое коммунистическое ярмо.

Не следует забывать, что в потрясенной и уставшей от 1-ой Мировой войны Европе внутреннее положение, в особенности в первое время, не было устойчивым, о чем свидетельствовали приведенные вспышки гражданской войны в Германии, установление советской республики Бела-Куном в Венгрии, организация «красной гвардии» в северной Италии, военный бунт коммуниста Марти во французском экспедиционном корпусе, волнения в английском флоте, греко-турецкая воина в Малой Азии, колониальная война Франции против Абдель-Крима в Марокко и прочие осложнения, требовавшие вооруженного вмешательства. Усилия не только побежденных, но и вновь возникших государств, а также и держав-победительниц были направлены на сглаживание национальных, социальных и прочих противоречий и на преодоление внутренних кризисов экономического и политического характера.

Но использовать эту благоприятную для мирового коммунизма, складывавшуюся в международном плане обстановку с рядом отдельных признаков проявления симпатий на Западе к Сов. России, ему не было дано в первые послевоенные годы, ибо его силы и материальные ресурсы были связаны и израсходованы борьбой на внутренних фронтах в России против Белых Армий, на юге, востоке, севере и северо-западе нашей родины в 1918-1920 годах. Даже тогда, когда вооруженная борьба с большевизмом на территории России свелась к лету 1920 года по существу к интенсивным боевым действиям лишь в Северной Таврии, продолжавшей еще воевать нашей армии, ее роль в развитии советского наступления на Польшу оказалась значительной, ибо неоднократно красные пополнения и целые дивизии, направляемые на польский фронт, неожиданно поворачивались по распоряжению красного командования в районах Харькова, Екатеринослава и Лозовой на юг и спешно перебрасывались на Крымский фронт, на котором обнаруживались в подобные моменты большие неустойки; дивизии эти так и оставались на фронте против нас, в частности таким же образом оказалась и шедшая из Сибири на польский фронт 51-ая сов дивизия Блюхера на Крымском участке фронта, и их то как раз и не хватало советскому командованию в разгар решительного сражения под Варшавой. После понесенного там красными войсками поражения, волна мирового коммунизма начала в те годы спадать. Тухачевский заканчивал свои напечатанные лекции в военной академии РККА о польско-советской войне словами: «Так закончилась наша операция, которая заставила дрожать весь мир».

В сказанном и заключается значение не только в русском, но и в международно-мировом масштабе Белого Движения, которому принадлежит смелость и честь поднятия первым борьбы с мировым злом коммунизма.

Непосредственно после решения названной выше конференции РКП/б/ коммунистическая партия развернула энергичную деятельность по мобилизации сил для решающего удара на Крымском фронте и по усилению находящихся на нем сов. войск. Повсюду созывались митинги, организовывались отряды добровольцев, отправлялись пополнения, проводилась мобилизация коммунистов, комсомольцев и членов профсоюзов. В одном только Харькове, где находился Реввоенсовет Юго-Западного фронта, в состав которого входил и Крымский участок до его выделения в самостоятельный фронт 21 сентября, было снято с тыловых учреждений и брошено на фронт 60% всех партийных коммунистов.

Правобережная группа красных войск была сведена в 6-ую сов.армию, в составе 68 бригады ВОХР /войска внутренней охраны/, Латышской и 51-ой стр. див./обе на Каховском плацдарме/, 15 и 52 стр. дивизий и отдельной кав. бригады тов. Гофа. Полевой штаб 6 армии в Бериславле, командующим назначался бывш. подполковник ген.штаба Корк, который перед тем командовал разгромленной на польском фронте 15-ой сов.армией. На правом берегу Днепра действовала 2-ая Конная армия Миронова в составе 2-ой имени Блинова, 16 и 21 /командовал Жлоба/ кав. див. и особой кав бригады. Штаб армии на ст. Апостолово. Общая численность 6 и 2-ой Конной армий определялась по данным штаба ген. Врангеля в 15.000 штыков и 6.000 шашек. 13 сов. армия Уборевича состояла из двух групп: никопольской в составе 9, 23, 46 стрелковых и 9 кавалерийской дивизий и полого-бердянской группы в составе 2-ой Донской, 3, 40 и Морской экспедиционной див., 7-ой кав див., переброшенной из Персии через Кубань, особой кав. бригады и бригад курсантов и 29 стр. дивизии. Общая численность 13 сов.армии достигала до 30.000 штыков и 7.000 шашек, если считать дивизионную конницу, а всего на Крымском фронте в то время было до 45.000 штыков и 13.000 шашек. Штаб 13-ой сов.армии на ст.Лозовой. В это же время началось формирование 4-ой сов. армии, получивший номер 4 после уничтожения на польском фронте 4-ой сов. армии бывшего подпол.ген.штаба Шуваева. Ее командующим был позже назначен бывший командующий 3-ей сов.армией, разгромленной на польском фронте, бывший подпол.ген.штаба Лазаревич. Так как в состав этой 4-ой сов армии сводились войсковые части, ранее в одном соединении не воевавшие, то для усиления ее боеспособности ей была придана интернациональная бригада, состоящая из коммунистов разных наций, как-то — латышей, венгров, немцев, поляков, французов, китайцев и др. /Интересно отметить, что увезенный в СССР во время венгерских событий в 1956 г. премьер-министр Венгрии Имре Надь воевал также на фронте в те времена против белых./ Состоящий в означенное время членом Реввоенсовета Юго-Западного фронта Сталин писал в Политбюро ЦК РКП/б/ о том, что «необходимо теперь же позаботиться об обеспечении республики свежими штыками /около ста тысяч/, свежими саблями /около 30 тысяч/ и соответствующим военным снаряжением».

Белые же силы на 14 сентября 1920 года, после описанных выше тяжелых боев, по боевому составу на фронте не превосходили 25.000 и 8.000 шашек.

На это же время, т.е. к середине сентября 1920 года, по данным книги Короткова, белые силы на Крымском фронте числили в своем составе 24.300 штыков и 15.500 сабель, в связи с чем он и стремится подчеркнуть, что, имея превосходство в пехоте, красные «значительно» уступали белым в коннице, что также на основании приведенных выше данных не соответствовало действительности.

Близкая возможность прекращения военных действий на польском фронте, в связи с начавшимися мирными переговорами, создавала для белых чрезвычайно сложную и тяжелую обстановку, ибо при этих условиях у красного командования освобождалось не менее трех с половиной армий /14, 12, Конная/ и иные части не столь пострадавшего Юго-Западного сов. фронта Егорова, с переброской которых на Крымское направление, военное положение армии ген. Врангеля становится роковым, ибо исход войны мог считаться почти что предрешенным и последние пополнения из прибывшей в числе до 10.000 части отряда ген. Бредова, отошедшего при отступлении 1919 года в Польшу, были уже влиты в боевые части, местные средства людьми и лошадьми были уже полностью исчерпаны, приток офицеров из числа эвакуировавшихся в 1919 году в разные страны исчислялся лишь отдельными случаями, свидетельствующими большей частью о жертвенном служении долгу тех, кто после тяжких ранений и лечения в госпиталях заграницей возвращался в боевые ряды. При таких условиях единственным источником пополнения являлись лишь пленные красноармейцы, боеспособность которых ген. Врангель в своих записках считал «весьма относительной». Все, конечно, зависело не в малой степени от духа и боевых качеств той войсковой части, в которую эти пленные вливались. Так, например, в моем дневнике от 8 сентября 1920 г. записано, что в этот день в боевых операциях принял участие 3-ий бат. 2-го Дроздовского полка, которым командовал полковник, позже ген.Харжевский, вновь сформированный после тяжелых боев у Гейдельберга и состоявший почти исключительно из пленных красноармейцев и сказано следующее: «Это был первый бой для них. Наступали они роскошно, не останавливаясь и не залегая под сильным огнем». В 1-ом Дроздовском полку, ударная сила которого и численный состав были самыми сильными в дивизии, числилось тогда большой процент пленных в боевых рядах, которые были совсем хорошими бойцами, заражаясь общим духом и боевой репутацией дивизии.

Коротков, указывая, что в связи с пополнением армии пленными, боеспособность белых частей, кроме конницы, где это не имело места, понижалась, все же считает необходимым отметить, что в армии «основные офицерские кадры были сохранены. Некоторые дивизии, например Дроздовская, почти полностью укомплектованная офицерами, была весьма боеспособной.»

В связи с изложенной выше обстановкой, а также неудачей десанта на Кубань, ген. Врангель решил приступить к подготовке операции в западном направлении с целью перенесения ее в правобережную Украину. Еще перед тем подымал наш Главнокомандующий в польских правящих кругах вопрос этот и предлагал сформировать в пределах Польши 3-ью Русскую армию из задержавшихся там остатков отряда ген. Бредова и отрядов Булак-Булаховича и полк. Пермыкина. Под влиянием продолжавшихся все лето, вплоть до середины августа, поражений и безостановочного отступления, польское правительство перестало чинить препятствия к отправке в Крым через Румынию части интернированного поляками отряда ген. Бредова, а во второй половине сентября уведомило через польского представителя Махальского генерала Врангеля о своем согласии на формирование в пределах Польши Русской армии численностью до 80.000 человек. Формирование этой армии ген. Врангель намечал поручить ген.Юзефовичу, а до его прибытия это было временно передано ген.Махрову, находившемуся в Польше. Поляки в то время предполагали отправить в Париж, куда ген. Врангелем были командированы П.Б. Струве и ген.Юзефович, своего военного представителя для обсуждения и согласования действий. Польский представитель в Севастополе Махальский указывал, что хотя польское правительство не упоминало в своей декларации о целях войны, она ведется не с русским народом, а с интернационалом, и приостановлена не будет. Но это были лишь слова, ибо польское правительство склонялось уже к окончанию войны и в Ригу обеими сторонами высылались делегации для выяснения условий перемирия и приостановки военных действий на фронте. Таким образом вопрос о формировании 3-ей Русской армии, являвшийся сам по себе запоздалым, должен был на территории Польши отпасть. Тем не менее, в своей книге Коротков указывает, что белое командование в качестве стратегической задачи поставило себе целью выйти на правобережную Украину, «получить поддержку кулацких банд», соединиться с 3-ей Русской армией и белополяками и образовать с ними единый фронт против Сов. Республики. Утвердившись же на правобережной Украине, ген. Врангель, по словам Короткова, «мечтал предпринять поход на Москву». В действительности же Заднепровская операция имела целью лишь закрепиться на правом берегу Днепра, выйти на тыловые сообщения 6 и 2 Конной сов.армий, облегчить тем овладение Каховским плацдармом, создававшим белому тылу постоянную угрозу, и разбить находившиеся за Днепром сов. силы до возможного и ожидавшегося подхода к ним значительных частей с польского фронта. Перенесение же операций в правобережную Украину могло явиться лишь возможной дальнейшей целью после выполнения указанных задач. Но и перед тем, как приступить к этим последним, было необходимо белому командованию развязать себе руки, путем обеспечения активными действиями своего правого фланга, иными словами разбить красных на восточном и северном участках фронта.

Перед этим 1-ый, под командой ген. Писарева, и Донской, под командой ген. Абрамова, корпуса были сведены в 1-ую армию во главе с ген. Кутеповым; 2-ой, ген. Витковского, и 3-ий, ген. Скалона, корпуса во 2-ую армию во главе с ген. Драценко при начальнике штаба ген. Масловском, а 1-ая кав. дивизия, ген. Выграна, и 2-ая кав див., ген. Шифнер-Маркевича, в отдельный кав корпус под командой ген. Барбовича. Терско-Астраханская дивизия ген. Агоева вошла в состав 2-ой армии. Сводная дивизия ген. Казановича передала казаков в 1-ую Кубанскую дивизию ген. Бабиева, после того как была пополнена иногородними, присоединившимися к Кубанскому десанту и получила наименование 2-ой Кубанской дивизии. Алексеевский полк, в который была сведена после операции у Геническа, в середине апреля Алексеевская бригада, вернулся из десанта на Кубань значительно пополненным, в связи с чем было предположено развернуть его в дивизию.

На фронте происходили бои местного значения, порой принимавшие значительный размах, описывать которые, несмотря на сохранившиеся у автора подробные записи, не представляется возможным из-за ограниченного места для очерков, в то время, как на нашем Дроздовском и на соседних с нами участках, в особенности справа от нас, донцам удавалось захватывать сотни и нередко тысячи пленных, несколько орудий и много пулеметов почти за каждую боевую операцию. Наши части наносили противнику короткие удары, нередко вдаваясь глубоко в его линию расположения и, выполнив намеченную задачу, возвращались без давления с его стороны на линию нашей активной обороны. Так донцы занимали временно х. Куркулак, Сладкую Балку, подходили к Блюменталю, а 6 сентября в районе Скелеватая-Очеретоватый перешли сами в короткое наступление с целью предупредить готовившихся к нему красных и захватили полностью в плен 124 бригаду 46-ой сов дивизии в составе 371, 372 и 373 полков, командир бригады был при этом убит, все штабы, канцелярии, обозы и вооружение попали в их руки. Дроздовцы, выдвигаясь вперед и нанося противнику большие потери, занимали Розенталь, Н. Мунталь, Андребург и другие колонии, также возвращались на линию своей обороны с захваченной добычей. Красные с некоторого времени стали основательно окапываться и укрепляться по окраинам ими занятых колоний. Жители очень жаловались на произвол и бесчинства красных войск, а пожилые немки говорили нам, что они всех девушек при нашем отходе отправят в наш тыл, спасая их от насилий.

7-го сентября на наш участок приезжал командир корпуса ген. Писарев, его сопровождало несколько англичан в военной форме. В связи с этим на фронте распространились необоснованные слухи о том, что англичане решили снова оказывать нам помощь, но не прямо, а через посредство Франции. А между тем, когда наше командование с большим трудом приобрело в Болгарии аэропланы, то они были по распоряжению английской контрольной комиссией «по недоразумению» уничтожены.

12 сентября ген. Врангель выехал вечером из Севастополя с целью произвести смотр находящимся на боевой линии войскам. Его сопровождали помощник Главнокомандующего по гражданской части А.В. Кривошеин, адмирал американской службы Мак-Кели, полковник английской службы Уольш, полковник американской службы Кокс, капитан 2-го ранга британского флота Вудвард, майор французской службы Этьеван, майор сербской службы Стефанович, майор японской службы Такахаси, поручик польской службы Махальский, 7 корреспондентов больших иностранных газет и представители русской печати в Крыму. Кроме того к ним при посещении нашего участка присоединились ген. Кутепов — командующий 1-ой армией и ген. Писарев — командир 1-го корпуса. На следующий день состоялся смотр стоявшего на ст. Акимовка авиационного отряда ген. Ткачева, произведшего в воздухе, несмотря на изношенность аппаратов, ряд блестящих маневров, и оттянутой в резерв 1-ой Кубанской дивизии ген. Бабиева, причем казаки, после смотра, привели иностранных гостей в полное восхищение своей лихой джигитовкой. Во время смотра Корниловской дивизии ген. Врангель передал знамя бывшего Георгиевского батальона, полученного последним от ген. Корнилова, командиру 1-го Корниловского полка полковнику Гордиенко.

14 сентября, около 10 часов, на большой площади села Михайловка, состоялся смотр Марковской дивизии, после которого 3-й Марковский полк произвел строевое учение, за которым последовал церемониальный марш с прохождением рысью 1-ой Марковской батареи. Смотр прошел блестяще.

В тот же день, в 18 часов, Главнокомандующий и сопровождавшие его лица смотрели Дроздовскую дивизию, части которой было выстроены южнее колонии Фридрихсфельд, за паровой мельницей. К сожалению, условия боевой обстановки позволили снять с линии фронта, проходившей севернее колонии, лишь часть пехоты и артиллерии 1-го и 2-го полков, в то время как 3 полк принужден был оставаться на позиции в Пришибе. В 14 часов над Фридрихсфельдом появился красный аппарат большого размера в сопровождении 7-ми аэропланов, которые и подвергли колонию усиленной воздушной бомбардировке. Кроме того аппараты сбрасывали летучки, в которых кроме обычных призывов говорилось: «Сегодня у Вас будет Врангель, не верьте тому, что он будет говорить.» Во время смотра арт. огонь тяжелыми снарядами по району мельницы продолжался, но к счастью ближе 40-50 метров от выстроившихся частей разрывов не было, так что все обошлось без потерь на самом смотру, а в колонии пострадало до 20 чинов дивизии. Ген. Врангель благодарил за боевую работу «доблестнейших Дроздовцев» и собственноручно наколол на грудь начальника дивизии ген. Туркула и его помощника ген. Манштейна ордена Св. Николая, а 1, 2, 3 и 7 Дроздовским батареям передал в хороших футлярах, с надписями на серебряных дощечках, ленты ордена св. Николая к серебряным трубам, которыми эти батареи были награждены. Смотр прошел прекрасно, дивизия представилась в отличном виде.

Г. ОРЛОВ.

Оцените статью! Нам важно ваше мнение