ПЛЮС ИЛИ МИНУС. — С.Н.

"Доброволец" » №43 Июль 1956 г. » ПЛЮС ИЛИ МИНУС. — С.Н.

ПЛЮС ИЛИ МИНУС. — С.Н.

Газеты свободного мира занялись анализом последствии антисталинской кампании, которые вызвало оглашение хрущевской речи, произнесенной в закрьг том заседании на XX-ом съезде. Оценка этих событий весьма разнообразна и мнения экспертов по советским делам зачастую прямо противоположны. Однако, многие авторитеты склоняются к тому, что антисталинская кампания скорее должна повредить новому коллективному руководству, чем укрепить его позиции.

О реакции населения на антисталинский курс в самом Советском Союзе говорить еще рано. Отношение населения в настоящее время учесть нельзя, ибо оно, привыкнув за много лет рассматривать каждое действие правительства как подвох, будет весьма осторожно проявлять свои настроения. Правда, иностранные наблюдатели, вернувшиеся недавно из Советского Союза, говорят о том, что несомненно население реагирует на новый курс, и это проявляется в гораздо большей свободе отношений с приезжими иностранцами. Характерна оценка положения в СССР французским корреспондентом Морисом Кларком. Он видел и правителей и народ. О правителях у него определенное суждение:» По своей психологии они нисколько не лучше Сталина и, конечно, в любую минуту способны вернуться к его методам управления». Отношение к так называемой «оттепели» со стороны народа выражается двумя инцидентами, рассказанными Кларком.

«в Эривани толпа прорвала полицейский кордон, бросилась к Пино и другим членам французской делегации и кричала по-французски:»Да здравствует Франция! Спасите нас! Мы не хотим больше оставаться здесь!» Характерно, что полиция не оттеснила советских граждан, подбежавших к французам и те смогли выяснить, что они имеют перед собой армянских эмигрантов, живших во Франции, выбравших в 1945 году советские паспорта и вернувшихся на родину. Рассказы этих возвращенцев не представляют большого интереса. Их обобрали, некоторая часть их сидела или еще сидят в лагерях. Но из их заявлений важно одно: «еще шесть месяцев тому назад мы никогда бы не решились на такую манифестацию!»

В тот же день, вечером, французам удалось посетить некоторых из армян у них на дому и объединение вылилось в совместное пение Марсельезы. Как видно, в Эривани французы оказались свидетелями народной недисциплинированности. Тот же корреспондент в Киеве натолкнулся однако на решительный отказ, приставленной к нему переводчицы, принять приглашение на вечер во французском консульстве. Она сказала,»что в стране действительно дует новый ветер. Но мы сами не. знаем во что это выльется и предпочитаем избегать всякой, даже самой маленькой, опасности».

Нет сомнений, что ряд ограничений в области сношений советских граждан со свободным миром снят. Известны, например, следующие случаи: Длительный телефонный разговор одного русского профессора-эмигранта из Белграда со своей двоюродной сестрой в Ленинграде, в первый раз после сорока лет. Или несколько телефонных разговоров одного литовского ученого, недавно вернувшегося из ссылки в Вильно, с его женой, проживающей в Ницце. Один из солдат Власовской армии, отсидевший десять лет в концлагере и перешедший на полусвободное положение, пишет своим родственникам, что ему дадут разрешение- на выезд, если те пришлют ему визу. Имеются, пока еще неподтвержденные; сведения, что московская церковь берется разыскивать родственников эмигрантов в Советском Союзе. Другими словами, некоторые внешние послабления налицо. Что за ними кроется, покажет будущее.

Что касается реакции на антисталинскую кампанию, то здесь некоторые моменты указывают на известную предварительную договоренность с Москвой, поскольку дело идет о поведении иностранных коммунистических партий. Как всегда от всего коммунистического пахнет мошенничеством и даже грубым мошенничеством. Прежде всего вызывает сомнение отношение партий к самому xpущевскому документу. Сам по себе этот документ сокрушает коммунистические идеалы. Коммунисты жили ими почти сорок лет. Легко представить себе моральное состояние фанатиков, у которых вдруг разбили их кумира. Первая их реализация выразилась бы в простом отказе поверить такому документу, не признать его подлинным, хотя бы уже потому, что он не был объявлен в Москве, а в лагере враждебном коммунизму. Было бы естественно объявить этот документ апокрифом и обвинить капиталистические страны в злостной провокации. На самой деле все было принято на веру. Не поднялось ни одного голоса, оспаривающего подлинность опубликованных документов. Ведь первым шагом всяких Тольяти, Торезов, Ненни, английских, бельгийских, американских коммунистов должен был бы быть запрос в Москве о подлинности документа, объявленного Государственным Департаментом. Никто из них в своих заявлениях не удосужился отметить, что подлинность документа была проверена в Москве.

Совершенно ясно, что текст речи Хрущева был заграничным коммунистам известен, если не в феврале, то в марте. Если бы реакция на эту речь у них была естественной, она бы последовала уже тогда. То, что она была задержана на три месяца во всех странах и ожидала опубликования документа через иностранные органы, указывает на определенную предварительную договоренность с Москвой. Так компартии поймали мяч, брошенный Москвой, и вернули его московскому руководству. То подхватило его и продолжило игру статьей в «Правде» и постановлением ЦК. Мяч опять полетел заграницу. Там спешно постановили, что с разъяснением согласны. Антисталинский кризис был целиком изжит. Эта коммунистическая лапта была организована для того, чтобы миллионы соглашателей смогли утверждать, что в коммунистическом мире возможно свободное обсуждение любого острого вопроса и что иностранные компартии могут вести свою линию и не подчиняются Москве. Игра по существу дурацкая и чересчур прозрачная. Она только лишний раз доказывает, что лживость и подлость коммунистического режима не меняется. Что было при Сталине, то остается в силе и при Хрущеве.

С.Н.

Оцените статью! Нам важно ваше мнение