СОВЕТСКИЙ «ПРОРЫВ» НА БЛИЖНЕМ ВОСТОКЕ И ЮЖНОЙ АЗИИ.

"Доброволец" » №38 Февраль 1956 г. » СОВЕТСКИЙ «ПРОРЫВ» НА БЛИЖНЕМ ВОСТОКЕ И ЮЖНОЙ АЗИИ. — Н.Я.ГАЛАЙ

СОВЕТСКИЙ «ПРОРЫВ» НА БЛИЖНЕМ ВОСТОКЕ И ЮЖНОЙ АЗИИ. — Н.Я.ГАЛАЙ

От Редакции. Настоящая статья Н.Я.Галая с его любезного согласия перепечатывается нами из «Обзора важнейших событий в СССР», издание Института по изучению СССР.

Применение военной терминологии для обозначения сути политических и дипломатических шагов и мероприятий всегда отличало коммунистическую теорию, а ныне прочно укоренилось и в терминологии политических кругов свободного мира. Понятие о «стратегии» или «тактике» внешней и внутренней политики той или иной страны, определение тех или иных политических и дипломатических мероприятий как «наступление», «отступление», «маневр обхода» и с .д. получили ныне полное гражданство в политическом лексиконе. Поэтому с полным основанием можно определить политическую и дипломатическую акцию СССР на Ближнем Востоке и в южной Азии военным термином «прорыв».

Однако, не только внедрение военной терминологии в политическую сферу позволяет применить для отмеченной выше советской акции военный термин «прорыв», «холодная» война между коммунистическим блоком и свободным миром не является условным термином, а реальностью. Она включает в свой арсенал средств не только методы политической, идеологической, психологической и экономической борьбы, но и чисто военные. Уже одно наличие массовых советских армий, постоянно готовых к действию и способных в виде выдвинутых сильных авангардов в Восточной Европе в любой момент дополнить политическое давление военными средствами, сбалансированное, со своей стороны, лидером свободного мира — США — таким же готовым к действию воздушным флотом и атомными боевыми средствами в самой Америке и на заморских базах США, составляют скрытый — ин бийинг — военный стержень этой холодной войны.

Дополнением к коммунистическому арсеналу средств холодной войны явились и малые локальные войны, по типу корейской, — индокитайская, а до того — китайская и греческая гражданские войны, проводившиеся при поддержке ЗССР или его сателлитов и втягивавшие страны свободного мира в эти конфликты .

Таким образом, «холодная» война не только допускает применение военной терминологии для оценки происходящих на её «фронтах» событий, но даже гребует применения этой терминологии, т .к. правильно назвать означает и птза зильно понять сущность происходящих событий.

В чем выразился советский «прорыв» на Ближнем Востоке и в южной Азии.

2 октября 1955 года агенство ТАСС опубликовало заявление советского правительства по поводу договора, заключенного между Египтом и Чехословацкой народной республикой о покупке оружия.

В этом сообщении советское правительство указывало, что на некоторые страны Ближнего Востока, как например Египет, оказывается давление, чтобы они покупали оружие для своих оборонных целей только в западных странах. Приводя заявление египетского правительства, которое указало на данное давление Запада, как на недопустимое вмешательство во внутренние дела Египта, советское правительство подчеркнуло, что «каждое государство имеет законное право заботиться о своей обороне и покупать для своих оборонительных нужд оружие у других государств на обычных коммерческих условиях и никакое иностранное государство не имеет право в это вмешиваться и предъявлять какие-либо односторонние претензии».

Этим договором о поставке оружия Египту через советского сателлита Чехословакию и проведен тот глубокий политический маневр, который был охарактеризован выше как советский «прорыв» на Ближнем Востоке.

Значение этой, по советской оценке, «обычной и законной коммерческой сделки» становится очевидным при анализе военно-политической обстановки на Ближнем и Среднем Востоке.

Как известно, независимые государства Среднего Востока разделены на два лагеря. Один лагерь, в составе Турции, Ирака, Ирана и Пакистана /на юге Азии/ входит в состав, так называемого Багдадского блока, участником которого является и Великобритания. По принятому коду сокращений этот пакт носит название МЕТО/Мидл Истерн Трийти Организейшен/. С Багдадским пактом находится в связи и ряд малых — карликовых — эмиратов, султанатов и территорий отдельных независимых шейхов побережья Аравийского полуострова. Через Англию и Турцию — главных участников Багдадского пакта — связан этот блок с НАТО — Атлантическим оборонительным блоком, членами которого являются оба эти государства. Через Пакистан связаны члены Багдадского пакта с СЕАТО, оборонительным союзом юго-восточной Азии, возникшим после событий в Индокитае в 1954 году и включающим в свой состав США, Англию, Австралию, Новую Зеландию, Филиппины, Тайланд и Пакистан. Главный участник оборонительных мероприятий свободного мира — США — входит в НАТО и СЕАТО, но не входит в состав Багдадского пакта, в котором организующая и руководящая роль принадлежит Англии, еще по старой, но отходящей в прошлое, традиции главной силы на Среднем Востоке. Политическим назначением Багдадского пакта является роль связующего звена между двумя главными оборонительными организациями свободного мира — НАТО и СЕАТА. Военное назначение Багдадского пакта заключается в выполнении роли защитной дамбы, прикрывающей важнейшие по своему экономическому значению нефтеносные районы Среднего Востока. Кроме того созданием Багдадского пакта образовался тот тыл /хинтер- ланд/ за стражем восточных ворот в Средиземное море — Турцией — который мог бы дать устойчивость этому выдвинутому на Среднем Востоке бастиону свободного мира против коммунистической экспансии.

Совершенно очевидно, что образованный странами Багдадского пакта барьер на Ближнем и Среднем Востоке может иметь политическую и военную устойчивость лишь при условии расширения его тыла, включением в пакт кроме Ирака и других арабских государств. Эту цель и преследовал Багдадский пакт, явившийся продолжением целой сети предыдущих попыток дипломатии Англии и США. Однако, эта попытка, как и предыдущие, имевшая целью консолидацию стран Ближнего Востока в оборонительное антикоммунистическое содружество, не увенчалась успехом. Второй лагерь государств выкристаллизовался в этом невралгическом пункте скрещения трех материков — Европы, Азии и Африки — в лагерь враждебный Багдадскому пакту. Этот лагерь образуют Египет, Саудовская Аравия, Сирия, а в самое последнее время в него втянуты Трансиордания и Ливан, из которых первая находилась под сильным английским влиянием, позволявшим считать Трансиорданию прочной базой английской политики; Ливан, наименее значительное из всех арабских государств, но важное своим географическим положением на побережье Средиземного моря и на железно-дорожной магистрали Анкара-Трансиордания, сохранял еще нейтральное положение между двумя арабскими лагерями.

Враждебность этого лагеря целям Багдадского антикоммунистического пак та не предопределена была его прокоммунистическими симпатиями./Лишь в Сирии последние играют определенную роль в отличие от других арабских государств/. Враждебность Багдадскому пакту является следствием того отталкивания еще недавно колониальных народов от системы колониализма, которое характеризует нынешнее развитие Азии и Африки. Ряд национальных, социальных, религиозных и психологических причин, исследование которых выходит за рамки данной статьи, предопределяют это отталкивание арабских стран от бывших метрополий. Панарабское движение, провозгласившее идею эмансипации и объединения арабских стран от Марокко до Индийского океана, оформляет эти тенденции. Данное движение, к которому принадлежал и Ирак до своего присоединения к Багдадскому пакту, претендует на роль третьей силы в конфликте свободного мира и коммунистического блока. Позиция Египта на Бандунгской конференции в прошлом году наглядно свидетельствовала об этой тенденции.

Процесс эмансипации бывших колониальных стран, имеющий общие черты развития на Ближнем, Среднем Востоке и в Азии, характеризуется в бассейне Средиземного моря еще дополнительным осложнением в виде конфликта арабских стран с еврейским государством Израиль. Если напряжение взаимоотношений эмансипирующихся арабских государств с их прежними метрополиями проявляется с разной остротой для каждого из них, то конфликт с Израилем выражается с 1948 г. в открытой войне, прекращенной в 1949 г. не миром, а перемирием лишь. Неразрешенная проблема арабо-еврейских отношений, отягченная еще поражением арабских стран, поражением вызвавшим затаенное чувство жажды реванша, и сложнейшей национально-этнографической проблемой разграничения чересполосицы арабских и еврейских территорий, поляризирует не только настроения арабских стран против евреев, но и усиливает их отталкивания от западных держав, являющихся в представлении арабов создателями и покровителями еврейского государства.

О силе этих отталкиваний свидетельствует недавний гример с Трансиорданией. Это государство, до сего времени находившееся под сильнейшим влиянием Англии, имеющее вооруженные силы /Арабский легион/ под командой английского командующего, ответило почти восстанием народных масс в ответ на попытку английской дипломатии втянуть Трансиорданию в Багдадский пакт, отсекающий внимание страны от наиболее актуальной для неё еврейской проблемы на Ближнем Востоке.

Таким образом, в тылу Багдадского барьера находится очаг сильнейшего политического и военного напряжения, в котором сложно переплетаются:

1/ обострения отношений эмансипирующихся арабских государств/и в первую очередь Египта/ с бывшей колониальной метрополией Ближнего и Среднего востока — Англией, что отражается и на взаимоотношениях их с НАТО и США;
2/ напряженные отношения ряда арабских стран антибагдадского лагеря друг с другом /Саудовской Аравии с Трансиорданией, на почве династической вражды Вагабитов и Хашемитов, царствующих в Трансиордании и Ираке/;
3/ напряженные отношения части арабских стран антибагдадского лагеря
странами Багдадского пакта/ Сирии с Турцией из-за Александретского санджака и Саудовской Аравии и Ираком — благодаря той же династической вражде/
4/ общая вражда арабских государств в отношении еврейского государства Израиль.

На фоне этой обстановки становится очевидным значение проникновения советского влияния на Ближний Восток и ясны те возможности, которые создаются для советской дипломатии в тылу Багдадского барьера.

Проникновение влияния Советского Союза в восточную часть Средиземного моря, заключающееся в возможности вооружать страны Ближнего Востока и Африки, завершает длительную подготовительную работу советской дипломатии в этом районе. Сразу после окончания войны советской дипломатией была сделана решительная попытка обеспечить за собой контроль восточной части Средиземного моря. Это имело место на конференции министров иностранных дел в июле 1946 года, при обсуждении вопроса о бывших колониальных владениях Италии. Требования Молотова заключались в претензии на передачу СССР ряда опорных пунктов в Средиземном море и даже на побережье Красного моря. Эритрея, Триполи, Ливия, Додеканезские острова и передача Триеста Тито — были этими требованиями, .министр иностранных дел США Бернс парализовал советские требования, благодаря отделению вопроса о самой Италии от вопроса о её колониях. Известный американский комментатор Вальтер Липпман, оценивая результаты упомянутой конференции 1946 года, озаглавил тогда свою статью: «Вступление СССР в Средиземное море лишь задержано». Он приходил в своем анализе к выводу, что на долгий срок «Россия не может быть исключена из Средиземного моря, и что на конференции западная сторона достигла лишь временной отсрочки. Выгоды этой отсрочки Липпман видел в том, что удалось выиграть время для подготовки этого вопроса без нарушения равновесия сил в бассейне Средиземного моря и без ускорения конфликта СССР-Англия, интересы которой наиболее нарушались этим проникновением СССР в восточную часть Средиземного моря.

Из приведенного видно:

а/ Липпман расценивал тенденцию проникновения СССР на Средний Восток как поступательное движение «России», т.е. как продолжение старой борьбы Английской и Российской империй за сферы влияния в Средиземном море;
б/ он считал возможным лишь временно задержать этот процесс;
в/ Липпман ставит целью политики США и Англии обеспечение к этому моменту необходимое равновесие сил в этом районе.

Прогноз, отмеченный во втором пункте, был высказан американским комментатором еще до начала холодной войны. Он оказался справедливым; проникновение СССР было задержано лишь временно.

Если задать вопрос: какие условия задержали проникновение СССР в Cpeдиземное море и на Средний Восток, — то ответом должна быть констатация, что эту отсрочку создало не маневрирование англо-американской дипломатии на международных конференциях, а успехи Запада в холодной войне в этом районе. Подавление коммунистического восстания в Греции, открывавшее в случае успеха последнего выход СССР в Средиземное море, отпадение Тито в 1948 году от коминформа и СССР, создание союзного Западу турецкого бастиона и поддержка его сильным англо-американским флотом в восточной части Средиземного моря, — были предпосылкой остановки экспансии СССР на Ближнем и Среднее Востоке. Иначе говоря, отсрочку создала та политика «воздвижения плотины» против коммунистической экспансии, которые характеризовали политику Запада в холодной войне. Также приходится констатировать, что попытки советской стороны к срыву этой «плотины», как например: давление на Турцию в виде требований пересмотра Монтрейской конвенции и допущения опорных пунктов СССР в проливах/Босфоре и Дарданеллах/, разжигание гражданской войны в Греции для выхода в обход Турции в Средиземное море, — были предотвращены твердой политикой США и Англии, решительной помощью Греции в борьбе с коммунистической инфильтрацией и партизанщиной и созданием американских воздушных и морских баз в восточном бассейне Средиземного моря. С другой стороны приходится отметить, что оживление деятельности советской дипломатии на путях проникновения на Средний Восток/в числе которых насыщение арабских стран советским оружием задумано лишь как одно из средств создания коммунистического влияния/, совпадает с периодом «женевского духа» и политики «сосуществования», принятых на Женевской конференции глав правительств в июле 1955 года. Краткий перечень советской дипломатической и торговой деятельности за этот период наглядно о том свидетельствует. Так:

28.6.1955 г. — состоялся обмен посланий между СССР и Сирией по поводу приглашения представителей сирийского парламента посетить СССР.
11.7.1955 г. — имело место само посещение сирийской делегацией СССР.
24.8.1955 г. — состоялся прием посла Египта в СССР заместителем председателя президиума Верховного Совета СС. СР Тарасовым.
2.10.1955 г. — опубликование заявления советского правительства по поводу договора о покупке Египтом оружия в Чехословакии
31.10.1955г. — подписание в Каире договора о дружбе между СССР и Йеменом.
18.11.1955г. — коммюнике о торговом и платежном соглашении между Сирией и СССР, заключенном в Дамаске.
19.11.1955г. — сообщение «Правды» о преобразовании миссии СССР в Дамаске в посольство.
23.11.1955г. — утверждение С. С. Немчины послом в Сирии.
26.11.1955г. — принятие Молотовым поверенного в делах Ирана по вопросу присоединения Ирана к Багдадскому пакту.
2.1.1955 г. — признание правительством СССР независимости Судана.

Кроме этих актов следует отметить в «послеженевский» период ряд перемещений и новых назначений в миссиях и посольствах СССР в арабских странах и Африке: назначение бывшего посла в Египте Солода /ранее — посла в Сирии/ на должность начальника отдела Среднего Востока в МИД, смена посла в Абиссинии, перемещение посла СССР в Ливии Генералова, посылка представительства Верховного Совета с визитом в Либерию.

Таким образом, можно отметить, что прекращение холодной войны и ослабление международного положения сопровождалось активным вступлением советской политики в игру сил и влияний на Ближнем Востоке и в Африке.

Главным актом, имеющим наибольшее значение, является начало насыщения оружием арабских стран антибагдадского пакта. Чтобы оценить значение этого факта, приходится отметить, что этим снабжением оружием нарушается полностью то состояние неустойчивого равновесия сил в тылу Багдадского барьера которое с трудом поддерживается англо-американской дипломатией. Равновесие сил между государством Израиль и враждебной евреям арабской коалицией — было одной из главных забот английской и американской политики. Датация обеих сторон оружием по строго установленной норме была одним из средств поддержания этого равновесия. Советскими поставками это равновесие корне нарушается. Каково же значение этого равновесия для случая вступения в политическую игру на Ближнем Востоке СССР — видно из приведенного выше анализа Липпмана, анализа сделанного еще в 1945 году. Насыщение арабских стран оружием, нарушая неустойчивое равновесие, создает вероятность развязывания вооруженного арабо-еврейского конфликта, либо в виде арабского удара по Израилю, после проведенного перевооружения, либо в форме превентивного удара еврейского государства, пока арабские страны еще не усилились.

Кроме того, насыщение Среднего Востока оружием создает новые предпосылки для усиления волнения в северной Африке /в Алжире, Тунисе и Марокко/ которые уже и до того поддерживались из Египта. Эти волнения, уже сами по себе, делают затруднительным функционирование воздушных баз США в Африке, играющих важную роль фланкирования с юга советской угрозы Западной Европе. Таким образом нарушение равновесия сил к югу от Багдадского барьера, его тылу, ставящее страны Багдадского пакта между двух огней, можно с полным основанием определить как советский «прорыв» на Ближнем Востоке. Этот прорыв создает все предпосылки для энергичного форсирования революционного процесса в Африке и на Ближнем Востоке, процесса, в котором развязывание национальных освободительных движений в колониальных странах долено служить лишь предпосылкой дальнейшего этапа их коммунизации.

Значение событий на Среднем Востоке было верно понято ответственными руководителями свободного мира. Свидетельством тому является внимание уделенное английскими и американскими политиками этим событиям. Специальная конференция английского премьера Идена с президентом США Эйзенхауером и должна была принять решения в отношении этой проблемы. Показательным является и внимание уделяемое крупной западной прессой событиям на Ближнем Востоке. Однако, здесь приходится отметить искажение сущности проблемы в дознании влиятельных представителей западного общества и прессы. Приведенный выше анализ Липпмана в своем первом пункте выводов типичен для искажения и в настоящее время. Липпман говорит о проникновении «России» в бассейн Средиземного моря. Также расценивается в ряде кругов на Западе этот прорыв и ныне. Профессор Оксфордского университета, испанский эмигрант Сальвадор де Мадариага в блестящем анализе исправляет это искажение и указывает на его опасность.

«Предложение Москвы Египту обозначается на Западе как русское предложение вместо советского, как должно было бы его определять. Никто не имеет права закрывать глаза на эту разницу и сводить ее к порядку терминологии. Для дипломатических ощущений борьба за сферу влияния на Средиземном море может показаться новой главой старой и продолжающейся борьбы между британской и русской империями. Для реального .дипломатического мышления, однако, это — часть мировой борьбы между свобод ной и коммунистической идеями, в которой стоит на карте не только Средиземное море, но и души всего человечества. В этой борьбе советский «крестовый поход» располагает позициями старой России и старые традиции русской политики используются для коммунистической экспансии. Однако, суть борьбы идеологического порядка, по крайней мере в отношении целей самой Москвы.»

Сальвадор де Мадариага не ограничивается только этой констатацией, но и указывает на опасности этого искажения:

«… Что же произошло? Советский медведь раздвинул свои лапы и Запад радостно упал в эти объятия. Правая лапа медведя была полна дружбы и «духа Женевы». Одновременно не менее сильная левая лапа размахнулась широким движением через весь арабский мир /Сирия, Ливан, Египет, Алжир и Марокко/… Правая лапа медведя жмет дружески, а левая запускает одновременно когти в спину обнятого.»

Анализ и образное сравнение де Мадариага в событиях другого «прорыва» в южной Азии — находит свое дополнительное подтверждение.

/окончание в следующем номере/

Н.Я.ГАЛАЙ

Оцените статью! Нам важно ваше мнение