ВОЕННЫЕ УРОКИ ВЕНГЕРСКОГО ВОССТАНИЯ (№51-52).

"Доброволец" » №51-52 » ВОЕННЫЕ УРОКИ ВЕНГЕРСКОГО ВОССТАНИЯ (№51-52). — H. Я. ГАЛАЙ

ВОЕННЫЕ УРОКИ ВЕНГЕРСКОГО ВОССТАНИЯ (№51-52). — H. Я. ГАЛАЙ

ОТ РЕДАКЦИИ. Настоящая статья Я. Я. Галая — 2-ая часть его статьи «Уроки венгерского восстания -, с его любезного согласия, перепечатана нами из Бюллетеня за февраль месяц 1957 года, № 2, издание Института по изучению СССР. «Политические уроки венгерского восстания» — 1-я часть статьи — напечатана нами в предыдущем номере «Добровольца».

Идеологический и политический кризис, в котором находится как «коллективное руководство» КПСС, так и национал-коммунистические режимы в Польше и. Венгрии, заставляют с особым вниманием оценить военные уроки венгерского восстания. Значение военной стороны, имевших место событий, заключается в том политическом и боевом испытании, которое держала советская армия и вооруженные силы коммунизированной по советскому образцу венгерской армии в борьбе с крупным народным восстанием в коммунистической империи. Действительно, даже в те времена, когда идеологическое влияние коммунистической доктрины на массы не представляло еще «потухшего светила», существование советской власти обеспечивалось не только идеологическим и политическим влиянием, но и мощным аппаратом государственного принуждения. В этом аппарате принуждения вооруженные силы, наряду с политической полицией /МВД и МГБ/, всегда играли важную роль. Совершенно очевидно, что с ослаблением возможностей идеологического влияния, особое значение для власти, в отношении удержания господства партии над страной, для подкрепления внешней политики советского государства реальной силой и для обеспечения захваченных сфер влияния советской государственности — плацдарма дальнейшей борьбы за коммунизацию мира, — приобретает надежность коммунистического государственного аппарата, в том

числе вооруженных сил. Эта надежность вооруженных сил предопределяется двумя факторами: боевой выучкой армии и ее преданностью режиму. Для этого армия всегда воспитывалась в духе коммунистической идеологии, для которой государственные интересы страны не должны являться самодовлеющими, а быть подчиненными высшим партийным начертаниям.

До конца 2-ой мировой войны эта роль вооруженных сил быть политической опорой режима, несмотря на отдельные неудачи, выполнялась более или менее успешно. В гражданской войне, в подавлении длинного ряда внутренних восстаний и волнений: Кронштадтское восстание, Антоновское, Махновское движение, восстания казачьих областей, на Украине и т д., — Красная армия, наряду с войсками ДКВД, послушно играла роль орудия в руках коммунистической партии.

Во время 2-ой мировой войны, после начального периода пораженчества и слабой боевой морали, Красная армия также показала себя надежным орудием советской государственности. /Особым для этого периода является вопрос: в какой мере национальный характер борьбы и политика гитлеровской Германии облегчили советским руководителям владение духом Красной армий?/

В послевоенное время, в распространении коммунизма на страны Восточной Европы, роль армии как партийного орудия, может и помимо воли армии, тоже проявилась с достаточной надежностью. Эта политическая роль советской армии наглядно обнаруживается из того факта, что распространение коммунизма за пределы СССР смогло осуществиться только в тех странах, которые были в ходе войны оккупированы /полностью или частично/ советскими войсками. Таково было положение в Румынии, Польше, Венгрии, Болгарии, Югославии, Албании, Восточной Германии, Сев. Корее. Даже Китай не составляет в этом отношении исключения, принимая во внимание, что оккупация советскими войсками Манджурии была важнейшей предпосылкой для возможности оказания помощи китайской коммунистической армии, что и помогло последней одержать победу в гражданской войне. Лишь Ирак и Австрия, по ряду особых причин, именно: включения их западными союзниками в свою сферу влияния, как и Зап. Германии, — оказались исключением из этого правила, несмотря на долговременное присутствие советских войск в этих странах

Утверждение коммунистического режима в странах Восточной Европы, кроме одного случая — Чехословакии, зажатой однако между тремя группами советских оккупационных войск — в Германии, Польше и Венгрии, проходило в послевоенные годы при наличии советских оккупационных войск в соответствующих странах. Советские вооруженные силы довлели одним своим присутствием в отношении подавления внутренних сил сопротивления проводимой коммунизации.

Одновременно с коммунизацией сателлитов шло и построение по советским рецептам того местного аппарата власти — администрации, полиции и армии, которые в локальных рамках каждой «народной демократии» должны были выполнять ту же роль, как и советская армия в СССР и во всей коммунистической империи в целом. Это построение вооруженных сил сателлитов шло с большой интенсивностью, как о том свидетельствует нынешний состав кадровых армий «народных демократий», достигавший перед венгерскими событиями до 30 дивизий сухопутных сил сателлитных армий Вое. Европы. При этом построении армий сателлитов, все установленные мирными договорами 4-х великих держав с ними нормы количества допущенных для них вооруженных сил были значительно превышены по советскому предписанию. На примере Венгрии, важном для нашего исследования, можно проследить этот рост коммунизированных венгерских вооруженных сил, отмеченный в интересной статье венгерского капитана Пауля Дарной в журнале «Веркунде».

По Парижскому договору, параграф 12, общее количество вооруженных сил Венгрии не должно было превышать 65.000 человек и 5000 человек для воздушных сил. В мая 1948 г., т.е. в год начала полной коммунизации Венгрии, венгерские силы не достигали допущенного мирным договором состава. В мае 1948 г. было принято решение о разворачивании венгерской «народной» армии. План намечал создание до конца 1952 г. 12 дивизий, с общей численностью армии до 180.000, предназначенных, в случае войны, к разворачиванию в 20 дивизий. Обострение отношений с Югославией, корейская война и общее усиление напряжения «холодной» войны, привели к пересмотрению плана в отношении еще большего усиления венгерской армии. В результате этих усилий к 1954-1955 г.г., согласно данным отмеченной выше статьи Пауля Дарной, венгерская армия состояла из:

1 танковой дивизии,
2 механизированных дивизий,
12 пехотных дивизий,
2 артиллерийских дивизий,
5 отдельных артиллерийских бригад
10 зенитных дивизий,
5 отдельных зенитных бригад,
2 технических бригад,
1 инженерной дивизии,
1 дивизии связи,
3 авиационных дивизии,
1 воздушно-десантная дивизия,
45 пограничных батальонов,
1 Дунайской флотилии, с общей численностью до 240.000 человек.

Если оснащение этих соединений венгерской армии и уступало таковому советских войск, особенно в отношении бронетранспортеров танковых частей и неполному оснащению тактической авиации турбинными самолетами, оно представляло импозантную величину для менее чем 10 миллионной страны. Обучение и политическое воспитание венгерской армии проводилось под строгим контролем советских военных советников. Отбор офицерских кадров через 12 военных школ и 2 академии, также как через обучение штабных офицеров в советских академиях должен был обеспечить военно-грамотный и политически надежный командный состав.

Таким образом, 15 линейных дивизий венгерской армии/3 бронетанковых и 12 пехотных/, с многочисленными частями армейских служб составляли от, 10 до 15 «/о от 70-80 дивизий, которыми располагали и после объявления в 1956 г. сокращения армий восточно-европейские сателлиты.

Централизованная организация военной индустрии для всей «большой советской империи», в которой индустрии сателлитов дополняли по общему плану советскую военную индустрию, сопровождала построение вооруженных сил коммунистической империи. Наконец, образование в мае 1955 г. постоянного органа руководства вооруженными силами стран сателлитов Вос. Европы и советских армий предназначенных к действию на европейском театре войны, в виде Главного командования стран Варшавского пакта /так сказать, восточное контр-НАТО/, завершало эту организацию. Оценивая её с политической стороны, можно констатировать, что подчинение восточно-европейских сателлитов кремлевскому центру проведено было в двойном порядке: а/расположением советских оккупационных сил на их территории, б/созданием локальной опоры для местной коммунистической власти — марионеточных правительств сателлитов, — при помощи коммунизированных по советскому образцу их вооруженных сил. Если до настоящего времени еще не имеется ответа на вопрос: как действенно сможет функционировать система восточного контр-Нато при большой внешней войне, — то ответ на проблему обеспечения целостности коммунистической империи при внутренних обострениях в ней самой, венгерские события дают полностью. Они позволяют констатировать следующие непреложные факты:

1. Несмотря на двойное обеспечение коммунистического режима в Венгрии /как советской армией, так и венгерским коммунистическим государственным аппаратом/ в стране могло осуществиться широкое народное восстание, которое смело полностью местный коммунистический режим и потребовало большой военной кампании советской армии для его подавления.

Народное восстание в Венгрии сразу же парализовало коммунизированную венгерскую армию, представлявшую внешне весьма импозантную для малой страны силу. Большая часть венгерской армии сразу же заняла доброжелательный нейтралитет в отношении восставших, снабжая их оружием и боеприпасами и дав добровольцев и руководителей в повстанческие отряды; меньшая часть армии организованно и активно перешла на сторону восстания; и лишь незначительное количество венгерских частей остались верными национал-коммунистическому правительству Надя и советскому командованию.

28.10 под впечатлением от успехов восставших произошел окончательный перелом настроений в венгерской армии. Крупные венгерские части присоединяются к восстанию. Две из трех бронетанковых дивизий/венгерские 7-я механизированная и 18-я танковая/, 3 мот корпус, 30 венгерская артиллерийская дивизия, многие полки зенитной артиллерии организованно перешли Я на сторону восстания, изгнав своих политруков, сменив командный состав и направившись к Будапешту по инициативе своих командиров на помощь восставшим.

2. Вторая фаза советской интервенции, начавшаяся утром 4-го ноября встретила на стороне восставших эти примкнувшие к восстанию соединения венгерской армии, возглавленные новым военным министром Малетером. Эти венгерские воинские части вместе с рабочими контингентами, как в Будапеште, так и в ряде индустриальных центров Венгрии были главной силой венгерского восстания, длившегося до середины ноября. Остатки этих воинских частей повстанцев, после подавления восстания в центрах страны, образовали партизанские очаги сопротивления /у Платтенского озера, к северу от Будапешта, в лесных районах северо-восточной Венгрии и на юге, севернее Пека/. Наряду с тем, массирование советских войск произвело впечатление на менее активную часть венгерской армии, которая в решительный момент второй фазы советской интервенции заняла пассивную позицию. С подавлением восстания вся венгерская армия, независимо от ее позиции в событиях была обезоружена советскими войсками и фактически перестала существовать, кроме вновь воссозданных правительством Кадара частей венгерской полиции и ограниченного количества батальонов пограничников.

3. Применение советских войск в Венгрии приходится разделить на две фазы: первая — с 24.10 по 28.10, в виде попытки подавить восстание находившимися в Венгрии советскими оккупационными частями; вторая фаза — массивная интервенция с 4.11. вновь введенной в Венгрию из СССР сильной советской танковой армии.

В течении первой фазы подавления восстания советское командование располагало в Венгрии лишь тремя советскими дивизиями /17 гв. механизированная, 2 механизированная и 92 танковая дивизии/, расположенные — одна на границе Австрии, в две других к востоку и западу от Будапешта. Кроме того имелись одна или две воздушных дивизии, распределенные на ряде аэродромов в Венгрии. Действия советских войск с начала восстания были сосредоточены на ликвидации его центра — в Будапеште. Туда уже днем 23.10, т.е. сразу после начала первых демонстраций; была двинута большая часть обоих дивизий/танковых/, находившихся в районе Будапешта, в то время как третья осталась прикрытием на границе Австрии. Вечером 23.10 советские танковые части вошли в Будапешт с востока и запада и с утра 24.10 были введены в действие против восставших. Эти действия продолжались в Будапеште до 28.10, в то время как остальные части советской армии, в том числе охранные команды крупных складов советской армии, службы связи и радара и снабженческие части занимали пассивное оборонительное положение внутри страны.

Действия двух советских танковых дивизий в Будапеште в этой первой фазе восстания не имели успеха. В уличных боях они не только понесли тяжелые потери, но и проявили серьезную деморализацию, в виде наличия перебежчиков, дезертиров, перехода ряда танков с командами к повстанцам /по имеющимся сведениям в общей сложности от 35 до 50 танков/, уклонения войск от боя и даже саботажа приказаний начальников. 28.10 соглашением правительства Надя с восставшими боевые действия были приостановлены, под условием вывода советских войск из Будапешта. Последний начался 29 октября.

Вторую фазу борьбы с венгерским восстанием советские войска начали 4 ноября. Эта операция велась новыми крупными силами советской армии, которая за период с 24.10 по 1.11 постепенно вводились, в восточную Венгрию из Прикарпатского военного округа. Двумя колоннами, по двум главным путям — через Захони и Восточную Словакию — а кроме того и из Румынии вливались советские войска в Южную и Восточную Венгрию, не ввязываясь в столкновение с восставшими, пока шли бои у Будапешта. К 30.10 кроме трех советских дивизии оккупационных войск в стране находилось еще 9-10 танковых и механизированных дивизий, крупные части армейской артиллерии и специальные части МВД. В дальнейшем 6-7 дивизий, пройдя Будапешт и южнее его, оккупировали Западную и Юго-Западную Венгрию, выдвинув передовые части прикрытия к австрийской и югославянской границам. Остальные 6-8 дивизий окружили Будапешт. 4 ноября советские войска начали вторую фазу своей интервенции.

Эта крупная военная операция, приведшая к сосредоточению до 200 тысяч советских войск с 4-4,5 тысячами танков, руководилась генералом армии Малининым, бывшим до того заместителем начальника Генерального Штаба армии и военно-морского флота.

В ходе второй фазы операции деморализованные части были выведены из Венгрии, при этом многочисленные свидетельства указывают на ряд имевших место столкновений между старыми оккупационными и новыми советскими войсками, при смене первых. Вместе с тем иностранная пресса сообщала, что под руководством председателя комитета МГБ СССР генерала армии Серова специальными частями МВД была организована в стране акция поимки советских дезертиров и перебежчиков.

Действия советской армии по подавлению восстания в Венгрии обошлись ей в 7 тысяч потерь убитыми, по тем же данным общие потери венгерских повстанцев выражаются будто в цифре около 25 тысяч человек.

Вышеприведенный краткий обзор событий позволяет сделать ряд общих выводов:

1. Венгерские события наглядно продемонстрировали возможность возникновения в условиях коммунистической полицейской системы большого народного восстания, способного иметь успех при ряде благоприятных предпосылок, как свидетельствует первая фаза венгерского восстания. Этими предпосылками в венгерском случае приходится считать: спонтанность восстания, сочетание в нем социального и национального характера движения, слабость советских оккупационных сил в стране, и геополитическое положение в Венгрии. Последнее характеризуется тем, что Венгрия имеет с СССР общую границу лишь на ограниченном протяжении, в трудных условиях горной местности, с ограниченным количеством путей сообщения, — что затрудняло быструю переброску советских подкреплений и дало возможность восстанию окрепнуть в первый критический момент его возникновения.

Однако, наряду с тем, эти события показали, что такое восстание, имеющее локальный характер в коммунистической империи, не может иметь конечного успеха, если оно не будет активно поддержано свободным миром, поддержкой, выражающейся в связывании свободы маневрирования оперативных советских сил, находящихся в соседних сателлитах и в самом СССР./Подобным фактором связывания советских сил теоретически могло бы быть одно- временное восстание в ряде сателлитов, что однако приходится считать маловероятным из-за трудности подготовки и координации восстания.

2. Венгерское восстание, как и предшествующие события в Польше, показали ненадежность одного из звеньев того двойного обеспечение подчинения сателлитов коммунистической империи, на которой основывается господство над ними кремлевского центра. Одно из звеньев, связывающей в цепи, их собственные коммунизированные армии, отказало в выполнении предназначенной им роли быть оружием в руках советского руководства, как в Венгрии, так и в Польше. Национальный характер борьбы за эмансипацию парализовал в значительной степени искусственную систему политизированных коммунистических армий сателлитов. С другой стороны, однако, этот национальный характер борьбы оказался и для советской стороны определенным козырем, позволившим ей овладеть своими деморализованными широким социальным характером восстания войсками довершить его разгром, опираясь на патриотические настроения и государственный инстинкт советской армии.

3. Венгерское восстание обнаружило и в современную техническую эпоху действенность казалось бы давно отживших форм революционной борьбы «на баррикадах». Это возможность прочно обеспечивается рядом политических и военных предпосылок: ведущей ролью в современных антикоммунистических восстаниях рабочего класса и молодежи, чем переносится центр тяжести в города; современной технической структурой городов и главных опорных пунктов восстания — заводов и фабрик, представляющих железо-бетонные массивы, недоступные для подавления их главной силой современной армии — бронетанковыми войсками, могущими их лишь нейтрализовать и изолировать друг от друга, но не овладеть ими без сильной пехоты сопровождения танков.

В этих условиях общая советская структура организации вооруженных сил, строящаяся по двум направлениям; для приспособления к условиям атомной и воздушной войны /в случае внешнего конфликта/ и для применения массированных наземных сил с обычным вооружением /для случая локальных конфликтов/ должна быть признана оправданной, особенно для обеспечения коммунистической империи. Наряду с тем, как видно будет из последующего, важная причина помешала советским руководителям использовать полностью эту сильную сторону своей организации. Так, советские руководители применили для подавления восстания только свои танковые войска, не придав им необходимой для уличных боев пехоты сопровождения, вопреки советской же теории этого вида боя, основывающегося на тесном взаимодействии всех родов войск. Причина этого отказа становится ясна из дальнейшего анализа.

4. Наконец, наиболее важным, что обнаружили венгерские события, приходится считать выявление моральной стороны состояния советской армии. Молено считать установленной в событиях в Венгрии политическую ненадежность советских войск во время первой фазы восстания: ряд групповых / с танками/ и одиночных переходов советских солдат и даже офицеров к восставшим, готовность советских перебежчиков и даже пленных вести вооруженную борьбу в рядах повстанцев с советской армией, формальное выполнение приказов советского командования местными начальниками, и даже саботаж приказов, частые случаи пактирования и занятия нейтральной позиции в событиях с целью избежать вооруженной борьбы.

С другой стороны, после введения новых советских сил в Венгрию, советские войска оказались политически надежными, как в борьбе с восстанием, так и в случаях приведения в порядок деморализованных советских войск, участвовавших в первой фазе событий.

Данная констатация требует постановки следующих вопросов:

а/ какие причины предопределили ненадежность советских войск в первой фазе событий?

б/ какие причины предопределили их надежность во второй фазе восстания?

в/ являлась ли деморализация советских войск случайным и преходящим явлением, значение которого не следует переоценивать, согласно опыту применения советских войск во второй фазе событий, или эта деморализация выражает наличие серьезного политического кризиса в советских вооруженных силах?

Ненадежность советских войск в первой фазе событий можно в равной степени отнести к влиянию обоего рода факторов — политических и военных. Их влияние трудно разделить одно от другого: военные неудачи предопределяют и политическую деморализацию, политическая ненадежность войск предопределяет их малую боевую стойкость. Долговременное пребывание в качестве оккупационных войск ослабило их политическую стойкость; массовый и народный характер восстания не мог не отразится на морали советских войск; распад венгерской армии и ее частичный переход на сторону восставших также сыграло роль в деморализации советских частей. К военным при- чинам надо отнести: слабое насыщение Венгрии оккупационными войсками; непригодность танковым войск без сильной пехоты сопровождения к уличным боям в большом городе, где они уязвимы в ближнем бою против решительно дерущегося противника; обычное падение дисциплины и боевого качества войск в условиях длительной оккупации чужой страны.

Если оба ряда факторов играли в Венгрии примерно одинаковую роль, то, все же в первый период событий мог иметь место перевес влияния политического фактора, в виде предшествующих событий в Польше, закончившихся советским отступлением: отказом от приведения Польши в «советский порядок» вооруженной силой. Советское командование в Венгрии и войска могли ожидать того же хода событий и в это стране.

Ввод новых 12-13 советских дивизий из СССР изменил в корне нестабильную обстановку. Венгрия была с того момента уже густо насыщена советскими войсками. Это насыщение было тем более импозантным, что основной сгусток советских сил окружил главный очаг восстания Будапешт, в то время как остальные отрезали Венгрию от связи со свободным миром. В этой обстановке явного курса на беспощадное и решительное подавление восстания, политическая ненадежность, если она и была присуща вновь введенным войскам, должна была быть подавлена уже одним сознанием безнадежности положения восставших. О наличии или, во всяком случае, об опасениях советского командования в отношении надежности и этих свежих войск, свидетельствуют многочисленные показания о скрытии от войск места их применения /многие считали, что они попали в Германию/ и о дезинформации этих войск указанием, что им предстоит действовать против «американских парашютистов», поддерживающих «фашистское» восстание. Так, военными мероприятиями — созданием предпосылок для полного военного успеха и жестокими карами в отношении деморализованных — обеспечена была политическая надежность советских войск во второй фазе операции в Венгрии. Таким образом можно вывести заключение, что безотказность действия вновь введенных войск не должна затемнять факта несомненного наличия политического кризиса в советских вооруженных силах, кризиса, имеющего не преходящий, а потенциально хронический характер. Чрезвычайно важным симптомом этого явления надо считать совершенно необычайную для кадровых войск мирного времени их деморализацию в первой фазе событий, даже если отбросить преувеличенные информации западной прессы. Вели же принять во внимание что в течение второй мировой войны и после нее народам СССР был дан предметный урок — что означает измена коммунистическому строю,- и если учесть, что этот урок был дан совместно тремя учителями: Гитлером, уничтожавшим в лагерях сдававшихся в плен, — советской властью, покаравшей всех виновных за недостаточную стойкость, — и, наконец, Западом, выдавшим после войны антикоммунистических бойцов из рядов добровольческих формирований в рядах германской армии и даже обычных остарбайтеров, многие из которых принудительно были репатриированы западными союзниками, — факт деморализации советских войск в Венгрии должен быть оценен во всем его значении.

Как общий вывод можно считать:

Венгерские события нанесли и военной организации стран Варшавского пакта удар исключительной силы, вероятно непоправимый по его последствиям. Целая сателлитная армия полностью ликвидирована советскими же руками; крупные советские силы скованы венгерскими событиями еще на долгий срок в этой стране, ослабляя оперативный резерв советского командования; все экономическое планирование коммунистической империи нарушено событиями в Венгрии.

Еще более невыгодным надо считать политические последствия венгерских событий для советских руководителей в отношении реакции широких масс свободного мира, а главное — общественности нейтралистических стран, в первую очередь Индии.

Венгерские события- представляют опасность в отношении отражения их на самом советском обществе и советских вооруженных силах, предопределяя дальнейший процесс эмансипации и в самом СССР.

С другой стороны приходится отметить, что и западный мир и в особенности ООН вышел без роста престижа из минувших событий в глазах порабощенных коммунистической властью народов. Знаки сочувствия и благотворительности не могут затушевать обнаруженного бессилия свободного мира предотвратить или активно помочь порабощенным при советском насилии.

Какой прогноз можно сделать в отношении отражения событий на дальнейшей политике советских руководителей — задача выходящая за рамки данной статьи. Важно лишь отметить основную предпосылку, которая неизбежно будет влиять на их решения.

Наряду с несомненным крушением идеологического влияния коммунизма, учитываемого, конечно, и советским руководством, государственный аппарат СССР и его основная опора — советские вооруженные силы — все же выполнили задачу разгрома венгерского антикоммунистического восстания, не смотря на ряд обнаружившихся внутренних слабостей советской армии. Таким образом, неизбежным для советских руководителей будет являться политика опоры на престиж своей государственной мощи — силу своей армии и авторитет развития русской и советской науки, искусства и техники. Активизация внешней политики СССР в отношении налаживания экономических и культурных связей со свободным миром, укрепление политических сфер влияния советской государственности, прокламирование политики сосуществования будут средствами для прорыва той моральной изоляции СССР, в которую завело страну «коллективное руководство» своей венгерской акцией. Эти успехи во внешней политике должны будут иметь целью подавить внутри страны растущие силы сопротивления режиму.

Подобный курс был проведен уже в период второй мировой войны, когда, временно отодвинув на задний план основные коммунистические цели, Сталину помощью Запада, спас режим от грозившей ему гибели, а поддержанный победой автоматически укрепил и престиж коммунистического режима как внутри страны, так и вовне. Аналогичный маневр можно ожидать будет проведен и на ближайшем этапе времени. Смена партийного идеолога — хрущевского ставленника — Шепилова с поста министра иностранных дел профессиональным коммунистическим дипломатом молотовцем Громыко является первым признаком этого курса в советской внешней политике. Однако, внутренние противоречия режима не разрешаются этим курсом. Эти противоречия будут со все большей силой давить и на линию внешней советской политики, не исключая возможности развязывания советскими руководителями мирового вооруженного конфликта с целью предотвратить неотвратимо надвигающийся провал коммунизма в его внутренней политике.

H. Я. ГАЛАЙ

Оцените статью! Нам важно ваше мнение