ЗНАЧЕНИЕ ПОЛЕМИКИ ДВУХ ОРГАНОВ СОВЕТСКОЙ ВОЕННОЙ ПЕЧАТИ.

"Доброволец" » №41 » ЗНАЧЕНИЕ ПОЛЕМИКИ ДВУХ ОРГАНОВ СОВЕТСКОЙ ВОЕННОЙ ПЕЧАТИ. — Н. СТАРИЦКИЙ

ЗНАЧЕНИЕ ПОЛЕМИКИ ДВУХ ОРГАНОВ СОВЕТСКОЙ ВОЕННОЙ ПЕЧАТИ. — Н. СТАРИЦКИЙ

В апрельском номере советского военного журнала «Военный Вестник»/№ 4 1956 г./ была опубликована редакционная статья, содержавшая критику Сталина, как полководца минувшей войны.

Статья не содержала ничего нового по сравнению с аналогичными официальными обвинениями Сталина на XX съезде КПСС. Опубликованные западной прессой данные о резких заушениях Хрущева по адресу своего прежнего владыки, на секретном заседании делегатов съезда 25-го февраля, не нашли в этой статье своего отражения. Статья «Военного Вестника» повторяет только упреки Сталину за пренебрежение опасностью гитлеровского нападения, несмотря на донесения советских разведовательных органов об этой угрозе, ставит ему в вину непредусмотрительное кордонное развертывание советских войск вдоль советской границы и неприведение их в боевую готовность, и указывает, наконец, на недостатки руководства войсками в первые месяцы войны, что привело к «разрозненным и необъединенным действиям отдельных войсковых соединений».

Появление этой статьи в журнале, предназначенном к широкому распространению среди младшего и среднего офицерского состава армии, более чем показательно. До этой статьи советская военная печать в течение двух месяцев обходила молчание главное событие минувшего съезда — развенчание Сталина. Даже центральный орган министерства обороны — газета «Красная Звезда», руководимая Главным Политическим Управлением вооруженных сил, тщательно избегала этой темы. Отчеты военных делегатов съезда, приводившиеся этой газете, также как политические статьи о результатах XX съезда, уделяли внимание лишь перспективам новой пятилетки, подчеркиванию «миролюбия» советской внешней политики, и значению обеспечения безопасности СССР от происков «поджигателей войны». Упоминания о коллективном руководстве и вреде культа личности были так абстрактны, всегда без упоминания имени Сталина, что носили чисто теоретический характер. Лишь один раз, в начале апреля, «Красная Звезда» перепечатала в своем подвале, как и все советские газеты, передовую «Правды» от 28.3.56 года с упоминанием имени Сталина, как извратителя ленинского принципа «коллективного руководства». Данная перепечатка с указанием источника ярко свидетельствовала о выполнении приказа свыше.

Все эти обстоятельства указывали, что до середины апреля развенчание Сталина, как полководца, не было вообще допущено в армию, а политические упреки Сталину были поданы в самом смягченном виде, ограниченном до возможного в создавшихся условиях минимума. Появление отмеченной статьи в «Военном Вестнике» должно было, казалось, свидетельствовать, что развенчание Сталина, как военного «корифея», решено, наконец, широко распространить и в армейских сферах.

Однако, 9-го мая произошло неожиданное и, можно сказать, сенсационное, для централизованной советской прессы событие, Та же «Красная Звезда», в статье посвященной юбилею победы над Германией, выступила с резким выпадом против «Военного Вестника». В неподписанной, т. е. редакционной, статье «Великий подвиг советского народа» указывалось: «…не могут не вызвать удивления и огорчения совершенно неправильные, вредные суждения, содержащиеся в апрельской статье 4-го номера журнала «Военный Вестник» за 1956 год. В статье утверждается, что нашей армии пришлось отступать, вести тяжелые оборонительные сражения якобы из-за неприведения войск в боевую готовность. Весьма странны и неубедительны суждения журнала о каких-то разрозненных, необъединенных действиях отдельных войсковых соединений — действиях, порожденных якобы неготовностью Вооруженных Сил СССР. В статье грубо искажается вопрос о мобилизационной готовности и возможностях нашей промышленности.» Хотя статья не упоминает имени Сталина, но каждому, знакомому с эзоповским языком советской прессы, ясно, что удар по «Военному Вестнику» нанесен главным политуправлением армии именно за развенчание Сталина.

Что же скрывается за этой полемикой?

Западная иностранная пресса, обратившая внимание на эту полемику, реагировала на неё сенсационными заголовками: «Жуков выступает против Булганина», или «конфликт армии с политаппаратом». Данные оценки являются упрощенными, неточными, и частью даже полностью неверными, хотя значение самого факта полемики, как необычного явления, было верно отмечено.

Последствия развенчания культа Сталина, выразившееся в определенных расслоениях в армии, затрагивающих само единство советских вооруженных сил не проходит по линии раздела: армия — армейский политический аппарат. Расслоение проявляется более сложно, на разных эшелонах военной иерархии советских вооруженных сил.

Уже на XX съезде, по списку военных кандидатов, «выбранных» /вернее назначенных/ в состав ЦК и кандидатов ЦК, можно было установить, что высший состав политического аппарата армии попал в немилость, не имея своих представителей ни в ЦК, ни в кандидатах в члены этого правящего аппарата. Совершенно очевидно, что немилость могла иметь причиной только вопрос о развенчании Сталина. Можно думать, что ответственные руководители политического управления вооруженных сил считали вредным и даже опасным разрушение культа Сталина. Также можно думать, что эти верхи политуправления имели союзниками те просталинские силы в президиуме и ЦК КПСС, которые были противниками тактики развенчания Сталина, как например: Молотов, Каганович, и ряд других. Какова же могла быть позиция высшего командного состава, т.е. самого Жукова и маршалов советской армии?

В иностранной прессе и даже в эмигрантских кругах нашла в связи с этим вопросом широкое распространение версия, что основной силой, потребовавшей развенчания Сталина, была армия во главе с маршалом Жуковым. Статья Б. И. Николаевского в одном из последних номеров «Социалистического Вестника» типична для этих представлений. Однако, анализ событий самого съезда партии и подготовки к нему позволяют прийти к заключению, что эта версия ни на чем не обоснована. Два обстоятельства наглядно иллюстрируют её несостоятельность.

Первым показательным фактором является то, что на XX съезде о кардинальном вопросе — развенчании Сталина, как в речах, тал и в обсуждении такового, говорили только политические персонажи первого ранга: члены Президиума партии или влиятельнейшие члены ЦК, как например Шепилов. Все второстепенные персонажи, не делающие «партийной погоды» в СССР, замалчивали и обходили эту проблему. Такова же была и речь министра обороны Жукова, даже не заикнувшегося об этом вопросе в своем чисто техническом отчете по военному ведомству. Этот факт наглядно свидетельствует, что никакой решающей роли в данном вопросе он и не играл, оставаясь попрежнему политической звездой далеко не первой величины, несмотря на свое выдвижение в кандидаты президиума ЦК.

Вторым обстоятельством является то, что в корне неверным является представление о верхах командного состава вооруженных сил, как о неком монолите. Такового в действительности не существует и партия до сих пор с успехом следила, чтобы он и не образовывался. Виднейшие маршалы — Жуков, Василевский, Конев, Соколовский, Малиновский — являясь ответственными руководителями советских вооруженных сил, одновременно являются и высокими партийными сановниками, хотя и не звездами первой величины. Они представляют собою соревнующихся соперников, имеющих определенных покровителей в Президиуме ЦК.

Подобно тому, как само «коллективное руководство» представляет собою неустойчивое равновесие борящихся друг с другом разных партийных групп, так и военные представители в ЦК подобраны по принципу взаимной нейтрализации друг друга. Каждая группа нынешнего «коллективного руководства» имеет своих маршалов, а те в сбою очередь имеют своих особо близких им генералов и непосредственных подчиненных.

Можно с полной категоричностью высказать утверждение, что реакция этих военных на развенчание Сталина не была одинакова. Если Жукову, как главному полководцу минувшей войны, обиженному Сталиным в послевоенное время, могло и не претить развенчание того, то несомненно иначе обстоит дело в отношении ряда других маршалов, как, например, Василевского — креатуры Молотова, выдвинутого в свое время Сталиным в противовес Жукову и принимавшему участие вместе с Булганиным в интриге против Жукова после войны. То же соображение относится и к Малиновскому, самому рабскому из всех сталинских партийцев /о чем имеются интересные данные в воспоминаниях английского посла в Москве во время войны Керра/. Роль второго по значению после Жукова военного — маршала Конева, которого приходится считать самым близким из военных Хрущеву, заключается, повидимому, в первую очередь не в функциях главнокомандующего сил Варшавского блока, что фактически выполняет начальник штаба восточного «контр-НАТО» генерал армии Антонов, а в функциях основного противовеса маршалу Жукову. Наконец, отставка адмирала Кузнецова и вывод его с адмиралами Басистым и Захаровым из состава ЦК и кандидатов в члены ЦК также показательны в отношении разной реакции на новый курс сталинского развенчания, как и аналогичная выше немилость по адресу главного политического управления вооруженных сил.

Таким образом, если верхи политического управления армии оказались в просталинской группировке, то в идейном союзе с ними находится и часть маршалов, в то время как другая часть последних — в политическом русле антисталинской группировки, либо малопрофилированные представители, выжидающие победы сильного.

Что же означает данная ситуация в отношении самих вооруженных сил?

Разделение расслаивающее верхи армии, как следствие политизации высших военных представителей, до настоящего времени не распространялось на средние и низшие ступени военной иерархии и на самую армию. Достигалось это тем, что подчинение армии партии проводится в настоящее время, в первую очередь, не через политический аппарат армии, играющий лишь роль технических помощников командиров по политическому воспитанию армии, а через командиров-единоначальников, являющихся в лице виднейших маршалов облеченными властью в армии по доверии к ним партии. Они распоряжаются армией порядке неподлежащих возражению и обязательных для армии приказов. Благодаря этому средние и младшие ступени командной иерархии, как и низы арии, были в определенной мере изолированы от той внутрипартийной борьбы и клоки, в которые втянуты высшие представители армии. Их обязанностью было лишь беспрекословное подчинение облеченным доверием партии главнокомандующим.

Можно с определенностью считать, что замалчивание в армии вопроса о развенчании Сталина имело целью обеспечить эту изоляцию вооруженных сил т происходящей на верхах борьбы. В этом были, вероятно, заинтересованы се группировки партии и высшие военные руководители, чтобы не нарушать единства и дисциплины армии. Вынесение проблемы развенчания Сталина в широкие армейские массы и возникновение даже полемики но существу вопроса о талине, автоматически переносит расслоение партии с военных верхов в тол- у армии, что будет иметь неизбежным следствием нарушение единства армии.

В этом и заключается основное значение полемики двух органов печати министерства обороны, отражающее острую внутрипартийную борьбу на верхах; тенденцию перенесения этой борьбы в толщу самой армии.

Н. СТАРИЦКИЙ

Оцените статью! Нам важно ваше мнение