Говорят, граждане, в Америке бани отличные. Туда, например, гражданин приедет, скинет белье, в особый ящик и пойдет себе мыться. Беспокоиться даже не будет — мол, кража или пропажа, номерка даже не возьмет. Ну, может, иной беспокойный американец и скажет банщику:
«Гут бой, дескать, присмотри.»
Только и всего. Помоется этот американец, назад придет, а ему чистое белье подают — стиранное и глаженное. Портянки, небось, белее снега. Подштаники зашиты, заплатаны. Житьишко!!
А у нас бани тоже ничего. Но хуже. Хотя тоже мыться можно. У нас только с номерками беда. Прошлую субботу я пошел в баню/не ехать же, думаю, в Америку/, — дают два номерка. Один за белье, другой за пальто с шапкой.
А голому человеку куда номерки деть? Прямо сказать — некуда. Карманов нету. Кругом — живот да ноги. Грех один с номерками. К бороде не привяжешь. Ну, привязал я к ногам по номерку, чтобы не враз потерять. Вошел в баню. Номерки теперича по ногам хлопают. Ходить скучно. А ходить надо.. Без шайки какое же мытье? Грех один.
Ищу шайку. Гляжу, один гражданин в трех шайках моется. В одной стоит, в другой башку мылит, а третью левой рукой придерживает, чтобы не сперли.
Потянул я третью шайку, хотел, между прочим, ее себе взять, а гражданин не выпущает.
-Ты что же это — говорит — чужие шайки воруешь? Как ляпну тебе шайкой между глаз — не зарадуешься.
Я говорю — не царский, говорю, режим шайки ляпать. Эгоизм, говорю, какой. Надо же, говорю, и другим помыться. Не в театре, говорю.
А он задом повернулся и моется.
«Не стоять же — думаю, — над его душой. Теперича, думаю, он нарочно три дня будет мыться.»
Пошел дальше… Через час гляжу, какой-то дядя зазевался, выпустил из рук шайку. За мылом нагнулся или замечтался — не знаю. А только тую шайку я взял себе. Теперича и шайка есть, а сесть негде. А стоя мыться — какое же мытье? — Грех один…Хорошо. Стою стоя, держу шайку в руке, моюсь. А кругом-то, батюшки светы, стирка самосильно идет. Один штаны моет, другой подштанники трет, третий еще что-то крутит. И шум такой стоит от стирки — мыться неохота. Не слышишь, куда мыло трешь. Грех один.
«Ну их, — думаю, — в болото. Дома домоюсь.»
Иду в предбанник. Выдают на номер белье. Гляжу — все мое, штаны не мои.
«Граждане, — говорю. — На моих тут дырка была. А на этих эвон где.»
А банщик говорит: «Мы, говорит, за дырками не приставлены. Не в театре, говорит.»
Хорошо. Надеваю эти штаны,- иду за пальто. Пальто не выдают — номерок требуют. А номерок на ноге забытый. Раздеваться надо. Снял штаны, ищу номерок — нету номерка. Веревка тут, на ноге, а бумажки нет. Смылась бумажка… Подаю банщику веревку — не хочет.
«По веревке, — говорит — не выдаю. Это, говорит, каждый гражданин настрижет веревок, — пальто не напасешься. Обожди, говорит, когда публика разойдется — выдам, какое останется.
«Я говорю: «братишечка, а вдруг да дрянь останется? Не в театре же, говорю. Выдай, говорю, по приметам. Один, говорю, карман рваный, другого нету. Что касаемо пуговиц, то, говорю, верхняя есть, нижних же не предвидится. Все-таки выдал. И веревки не взял.
Оделся я, вышел на улицу. Вдруг вспомнил: мыло забыл. Вернулся снова. В пальто не впущают.
«Раздевайтесь, — говорят.»
Я говорю: «Я, граждане, не могу в третий раз раздеваться. Не в театре, говорю. Выдайте тогда мне хоть стоимость мыла. Не дают. Не дают — не надо. Пошел без мыла. Конечно, читатель может полюбопытствовать: какая, дескать, это баня? Где она? Адрес?
Какая баня? Обыкновенная. Которая за гривенник.
М. ЗОЩЕНКО
Оцените статью! Нам важно ваше мнение
(Вы еще не оценивали)
Loading ...Другие статьи "Добровольца":
Loading ...