ПОЛИТИЧЕСКАЯ КВАДРАТУРА КРУГА ИЛИ ПРОБЛЕМА РАЗОРУЖЕНИЯ.

"Доброволец" » № 53 » ПОЛИТИЧЕСКАЯ КВАДРАТУРА КРУГА ИЛИ ПРОБЛЕМА РАЗОРУЖЕНИЯ. — Н. СТАРИЦКИЙ

ПОЛИТИЧЕСКАЯ КВАДРАТУРА КРУГА ИЛИ ПРОБЛЕМА РАЗОРУЖЕНИЯ. — Н. СТАРИЦКИЙ

С марта месяца этого года в Лондоне тянется сессия Подкомитета комиссии ООН по разоружению. Представители 4-х западных держав — США, Англии, Канады и Франции — с представителем Советского Союза, заместителем министра иностранных дел Зориным, обсуждают возможности разрешения этой проблемы. Не впервые собирается этот «Подкомитет» для разработки вопросов сокращения вооружений и запрещения атомного и водородного оружия. Уже со середины 1954 г. переговоры по разоружению вошли в интенсивную стадию. Так, только за период с февраля по ноябрь 1955 г. было сделано 16 предложений, в том числе 6 советских, в виде проектов и меморандумов, предлагавшие пути разрешения этой проблемы. Весь 1956 год — до польских и венгерских событий — также не прекращалась дипломатическая деятельность в этом направлении. Нынешние переговоры в Лондоне являются продолжением попытки добиться конкретных результатов по разоружению, вернее сокращению вооружений и ограничению применения атомного и водородного оружия.

Принимая во внимание сущность коммунистической доктрины и взгляды ответственных советских руководителей на войну и проблему разоружения, законно поставить вопрос: добиваются ли советские руководители разрешения этого вопроса или, играя на жажде мира во всем мире, ведут лишь пропагандную акцию, фарисейски срывая все возможности решения данной проблемы? Действительно, говоря о разоружении, как о «полной ликвидации вооруженных сил или частичном численном сокращении вооружений, коммунистическая теория всегда доказывала, ссылками на Маркса, Энгельса и Ленина, что разоружение не может быть проведено в условиях существования в мире государств с разными политическими и социальными системами. Разоружение, указывали коммунистические теоретики, может быть эффективным только как результат победы социальной революции во всем мире. Также подчеркивалось Лениным, что идея разоружения — утопия в классовом обществе, что эта идея обычно лишь служит империалистам для прикрытия собственных вооружений, и что советская тактика в вопросе разоружения должна заключаться в выдвижении радикальнейших, и тем самым невозможных для осуществления, проектов разоружения, чтобы разоблачить «буржуазный пацифизм» и возложить одиум несговорчивости на капиталистический мир в глазах жаждущих мира и безопасности широких народных масс. С другой стороны ленинское положение, заимствованные им у Маркса, что войны является «повивальной бабкой истории», как сметающие старое, отжившее и дающие ход росткам нового социального прогресса, явно свидетельствует об отсутствии «буржуазного пацифизма» в коммунистической доктрине. Сталинское деление войн на «справедливые и несправедливые», полностью сохраненное и его наследниками, также не содержит осуждения войне, как средству международных отношений. Все это объясняет: почему на всех международных конференциях по разоружению, начиная с появления советских представителей на международной арене, со времени Генуезской конференции 1922 г., коммунистические заправилы всегда и проводили тактику срывания переговоров о разоружении выдвижением демагогических неосуществимых проектов, носивших явно пропагандные цели.

Если добавить к вышеотмеченному, что основной задачей СССР — «плацдарма мировой революции» — является содействие «порабощенным капитализмом» народам сбросить «иго угнетения», применяя все виды помощи вплоть до вмешательства советских вооруженных сил, и что в результате 2-ой мировой войны советские заправилы располагают самой могущественной в мире сухопутной армией, являющейся одним из сильнейших факторов коммунистической внешней политики, — то становится более чем проблематичным предположение об искреннем желании советских руководителей добиться конкретных результатов в проблеме обоюдного разоружения.

Наряду с тем осознание государственными деятелями стран свободного мира, правда после долгих заблуждений и иллюзий, факта, что советские заверения о жажде «мирного сосуществования» и готовности разоружиться являются лишь тактическим маневром, предназначенным усыпить бдительность свободного мира, вызвать одностороннее разоружение его, чтобы затем ударом в выбранный советскими руководителями момент поставить его на колени, — и создают то положение в вопросе о разоружении, которое можно определить, как неразрешимую проблему политической квадратуры круга современности.

Развитие военного дела после 2-ой мировой войны, в форме появления нового мощного оружия — атомного, а затем и водородного, грозного средства массового уничтожения, внесло, однако, в проблему разоружения новый элемент и отразилось как на советской тактике, так и на взглядах на Западе в отношении проблем войны и разоружения. Последняя сессия «Подкомитета» в Лондоне отчетливо отражает эти произошедшие изменения.

Вначале, пока монополия владения новым оружием была в руках США, монополия обеспечившая свободу Западной Европы от оккупации ее советскими войсками в первые послевоенные годы, советская политика вынужденно перешла к тактике уклонения от большой войны и к стремлению добиться не только запрещения атомного оружия, но и ликвидации всех его запасов в США. Выгоды для СССР, если бы Запад поддался этому нажиму, были настолько очевидны, что советские руководители и не рассчитывали на успех. Заставить Запад, точнее США, отказаться от его главной оборонной силы — атомного оружия — советские руководители решили осуществить прорывом американской атомной монополии, чтобы с «позиции силы» — владения таким же грозным оружием и шантажем угроз его применения — заставить свободный мир отказаться от атомного оружия требуется коммунистическими руководителями для возможности разжигания новых больших войн, которые им необходимы для осуществления цели коммунизации мира. Наличие же атомного оружия и особенно доминирование атомной силы в руках свободного мира делает развязывание новой большой войны слишком опасным и для советского руководства.

Насколько желательно было бы советским руководителям добиться запрещения атомного оружия свидетельствует факт, что они пошли и на демонстративное согласие уменьшения своих массовых армий с их обычным вооружением, чтобы соблазнить широкие массы своей «готовностью» на разоружение. Чтобы сделать свое предложение общего разоружения еще более убедительным, советские руководители подкрепили его даже согласием на введение наземного контроля, но ограничили его таким образом, что для современной эпохи этот контроль/лишь путей, узловых дорог, портов и аэродромов, с исключением контроля самих объектов изготовления атомного и других видов вооружения/ является устарелым и совершенно неэффективным, позволяющим любые манипуляции советским мастерам обмана.

Этот маневр был понят ответственными руководителями политики свободного мира. Находясь под давлением настроений своих народов, жаждущих мира и безопасности и ослабления тягот гонки вооружений, и в то же время сознавая ответственность за судьбу свободного мира перед агрессивным коммунизмом, — президент Эйзенхауер выдвинул на Женевской конференции 1955 г. проект действенного контроля, как главного и основного условия обоюдного разоружения. Этот контроль, по его предложению, должен заключаться в неограниченном обоюдном воздушном контроле над всей территорией, как СССР, так и США, как главных обладателей атомной мощи. Этот же контроль должен быть дополнен наземным, по предшествовавшему предложению советской стороны.

Для тех, кто имеет представление о грандиозном прогрессе воздушной фотографии в послевоенное время, от которой не могут быть легко укрыты ни маскированные объекты, ни даже замаскированные входы в подземные убежища, и при учете возможности охвата самолетами в кратчайшие сроки огромных площадей, — очевидно, что предложение американской стороны является единственной эффективной возможностью контроля таких больших стран, как США, СССР или Китай. Этот же метод воздушного контроля является единственным способом осуществить главную проблему в атомную эпоху: парализовать опасность внезапного атомного удара своевременным предупреждением о его подготовке, чего не может дать ограниченный наземный контроль узлов дорог, магистралей и портов, что предлагается советской стороной.

Отказ советского правительства от предложения Эйзенхауера, прикрытый ссылками на невозможность нарушения суверенитета/!/ и сопровождавшийся обвинениями США в шпионских намерениях, завел в тупик переговоры о разоружении.

Однако, на нынешней сессии «Подкомитета» в Лондоне Зорин внес предложение об установлении ограниченной зоны такого воздушного контроля над центральной Европой, примерно на 700-300 клм. по обе стороны от Эльбы. В этом и было усмотрено новое веяние в советской политике по вопросу о разоружении: как бы отказ от возражений против принципа воздушного контроля, что наполнило надеждами и радостью ожидающих «движения воды» в этом вопросе.

Что же означает практически новое советское предложение?

Оно означает согласие на воздушный контроль над полосой от западных областей Франции до, примерно, польско-советской границы. Советская территория этим предложением контроля совершенно не затрагивается. Принимая во внимание, что в этом пространстве подлежащем контролю никакого производства атомного оружия, ни к западу, ни к востоку от Эльбы не имеется, а зона должна представлять по советскому проекту полосу лишь «разреженного» насыщения силами НАТО и Варшавского пакта, спрашивается: что же будут контролировать самолеты обоих сторон? Учитывая, что на очереди для Запада стоит вопрос оснащения тактическим атомным оружием воинских сил государств членов НАТО, а советская сторона не имеет возможности дать в руки ненадежным сателлитным армиям, после событий в Польше и

Венгрии, атомного оружия по причинам угрозы собственной безопасности, становится очевидным: какую цель преследует советская недавняя «уступка».

Таким образом, принятие этого предложения будет выгодно в первую очередь советской стороне, весьма мало давая Западу в смысле контроля тех сателлитных армий, которые атомного оружия и не смогут получить, по причине их политической ненадежности. Попытка американской стороны расширить воздушный контроль на часть Сибири и Аляску натолкнулась сразу же на решительное сопротивление советского представителя. Однако, согласие Зорина на принцип воздушного контроля, хотя бы над Центральной Европой, фактически же лишь над Германией, необычайно воодушевило ряд правительственных кругов на Западе. Забыты все предшествовавшие неудачи по вопросу разоружения, выдвинута теория возможности постепенного, «шаг за шагом», расширения воздушного контроля и на более широкую зону.

Между тем можно предсказать с полной определенностью, что на эффективный воздушный контроль над самим СССР, хотя бы и ценой такового над США, советские руководители никогда не согласятся, и потому все надежды, что за «первым шагом» последуют другие — очередная пустая иллюзия, которыми любят себя тешить западные, так называемые, «реальные» политики. На контроль над территорией СССР, воздушный и неограниченный, советские заправилы не могут согласиться по веским политическим обстоятельствам. Подобный контроль означал бы фактическую ликвидации «железного занавеса Такой контроль создал бы психологический контакт свободного мира с подъяремным населением России. Он означал бы дружеский глаз в воздухе для борющегося с властью народа. Поэтому предложение Зорина является не «первым шагом» вперед в вопросе разоружения, а «шагом на месте», чтобы создать на Западе впечатление движения. Этот шаг на месте требуется советскими руководителями, чтобы вывести после венгерских событий советскую политику из положения моральной изоляции и снова включить ее в нужные советской власти контакты с Западом. Проблема же разоружения будет продолжать оставаться все той же квадратурой круга, пока не будет свергнута советская власть, какие бы «радости» временного характера не готовили еще советские руководители своей якобы «уступчивостью». Свободному миру, несущему тяготы современных вооружений и склонному под влиянием этих тягот на рискованные эксперименты ослабления своей оборонной мощи полезно было бы помнить истину, что цепи раба всегда тяжелее чем ранец солдата.

Н. СТАРИЦКИЙ

Оцените статью! Нам важно ваше мнение