ДОБРОВОЛЕЦ

В 1867 году мир узнал, что Русская Америка переходит в собственность ЗША. Это событие было логическим следствием неизменного отношения России к своим владениям за океаном, как к позициям экономического, но отнюдь не политического значения. В 1867 году, как в первом, так и во втором отноше­нии в положении Русской Америки произошли сдвиги, из которых пора было де­лать выводы.

После смерти Баранова дела Русско-Американской Компании пошли на убыль. Её благополучие было подорвано хищническим истреблением пушного зве­ря. К середине 19-го столетия балансы Компании стали дефицитными. С другой стороны, становилось все более ясным, что экспансия США или Канады на край­ний север американского материка является лишь вопросом времени.

В годы тяжелой для России Крымской войны встал вопрос, что станет с оторванной русской колонией, если против нее будут предприняты какие — либо действия англичанами. В Америке стали распространяться слухи, что Россия готова ее продать. Они были опровергнуты русским посольством, но дым был не совсем без огня.

Для обеспечения интересов Русско-Американской Компании на время вой­ны, шли секретные переговоры о её фиктивной продаже одному американскому обществу в Сан-Франциско. Выход был найден, в конце концов, в том, что угодья Русско-Американской Компании и были сданы в аренду «Гудзон Бай Компани».

После войны, в 1857 году братом императора Александра II, Великим князем Константин Николаевичем, был подан доклад о стратегической невоз­можности обороны Русской Америки. Точка зрения Великого Князя была поддержана русским послом в США бар. Штэкль. Вместе с тем Штэкль доносил, что США рано или поздно будут стремиться приобрести Аляску, как уже приобрели Калифорнию и Орегон.

Все эти соображения склонили, в конце концов, русское правительство с мысли об «ампутации» Русской Америки по собственной инициативе. Барону Штэкль было поручено осторожно прозондировать возможность продажи Русской Америки. В начале 1860 года он донес в Петербург, что президент Бьюкенэн в принципе был готов на предложенную сделку. Разговор шел о 5 миллионах долларов. Вскоре после этого на США надвинулись тучи гражданской войны. Пе­реговоры прекратились.

Через шесть лет барон Штэкль снова возбудил в Петербурге вопрос о продаже Русской Америки. Тот факт, что на её территории было найдено золото, еще более убеждал русского посла в необходимости ликвидировать дело раньше, чем это станет общеизвестным и сделает русские владения в Новом Свете объектом американских вожделений, бороться с которыми у России не было бы никакой возможности.

Вопрос был поставлен императором Александром II на усмотрение Совета Министров. Меньшинство высказалось за удержание каждой пяди русской земли за океаном. Большинство согласилось с доводами барона Штэкль. Ему было по­ручено предложить правительству США купить Русскую Америку.

Министром иностранных дел США в 1867 году был сотрудник Линкольна — Севард. Он принадлежал к числу тех американских политических деятелей, которые уже тогда поняли неизбежность будущего распространения влияния США на Тихий океан. В его эпоху такие взгляды разделяли очень немногие. Перед ША стояли громадные задачи устройства освоенных в первой половине XIX ве­ка пространств в центре и на западе материка. Большинство американского общества было против каких-либо территориальных приобретений. План Севарда об американском внедрении в Вест — Индию, на Гавайские и другие острова Ти­хого океана в Америке сочувствия не встречали. Тем большую оппозицию дол­жен был вызвать проект приобретения Русской Америки, которая представлялась большинству американцев лишенной какой-либо реальной ценности ледяной пустыни.

Существовал план провести через эту пустыню телеграфную линию, кото­рая должна была связать Америку с Европой через Сибирь. С согласия русского  правительства одна американская компания произвела уже ряд подгото­вительных работ. Однако, к 1867 году этот план был уже оставлен, после того, как выяснилась возможность прокладки подводного кабеля через Атланти­ческий океан. Фактические интересы США в Русской Америке ограничивались правом на рыбную, ловлю у ее берегов. Для этого вовсе не надо было покупать всю русскую колонию.

Севард рассматривал вопрос Русской Америки совсем с другой точки зре­ния. Он уже тогда видел в ней мост из Америки в Азию, ключевую позицию Ти­хого океана, который он считал «океаном американского будущего», важнейшей ареной грядущих событий.

В 1867 году один из штатов подал северо-американскому правительству меморандум о неудобствах, связанных с плаванием американских судов у бере­гов Русской Америки. Севард использовал его, как повод, чтобы обратить внимание барона Штэкль на необходимость своевременного и полного урегули­рования всех вопросов, связанных с русскими владениями в Америке, чтобы пре­дупредить все возможности затруднений в будущем.

Барон Штэкль, только что получивший приказание приступить к перего­ворам о продаже Русской Америки, но еще не открывший своих карт, учел вы­году встречной инициативы Севарда. Переговоры о продаже Аляски были закон­чены в один день. Севард предложил пять миллионов долларов. Хотя эта сум­ма соответствовала цене, назначенной русским Советом министров, барон Штэкль потребовал семь миллионов. Севард согласился. К этой цене было при­бавлено еще двести тысяч на погашение концессий и привилегий Русско-Амери­канской Компании.

Переговоры происходили в полной тайне. Когда 30 марта 1867 года до­говор о покупке Аляски был предложен на утверждение сенату, это известие вызвало всеобщие удивление. Вскоре оно перешло в негодование.

Американская общественность была еще возбуждена после гражданской войны и сопровождавших ее афер. Вопрос о покупке Аляски стал разрастаться в скандал. Против Президента и министра иностранных дел посыпались обвине­ния в бессмысленной трате народных денег на ненужную затею.

Сторонников сделки с Россией стали подозревать в том, что они под — куплены. Друзья барона Штэкль советовали ему взять свое предложение обрат­но, чтобы не осложнять русско-американских отношений провалом договора в сенате. Штэкль предлагал русскому правительству отказаться от договоренных семи миллионов, чтобы таким образом устыдить американский сенат.

Севард не смутился. Он повел в прессе систематическую пропаганду. Оп­позицию против покупки Аляски он сравнивал в таким же сопротивлением кон­сервативных элементов против приобретения 1803 году французской Луизианы, превратившейся потом в богатые центральные штаты.

Одним из сильнейших доводов Севарда было соображение, что США не мо­гут отклонить русское предложение из благодарности за моральную помощь, оказанную им Россией в годы гражданской войны. Тогда Россия была единствен­ной великой державой, не делавшей ставки на ослабление США. В американском обществе живо помнили одновременный визит русских эскадр Нью-Йорку и Сан-Франциско в тяжелый 1863 год. Этот визит был принят, как проявление мораль­ной поддержки Северным Штатам. Помнили и русских добровольцев в северной армии.

Видя, что дело принимает затяжной оборот, Севард решил поставить Се­нат перед совершившимся фактом. Не ожидая подтверждения договора, он фор­мально принял Аляску от России в октябре 1867 года. В Ново — Архангельске был поднят американский флаг. Сенату не оставалось ничего иного, как рати­фицировать в следующем году договор.

Уже через несколько лет всем стало ясно насколько были неправы оппо­ненты Севарда. Приходы из Аляски очень скоро покрыли те семь миллионов, которые были затрачены на её приобретение. Полное значение этого приобретения для США обнаруживается в наши дни, когда Аляска получила стратегическое значение, превзошедшее самые смелые предвидения Севарда.

Возражения против уступки Аляски были и в России. Правда, они не могли принять такой широкий общественный характер, как оппозиция Севарду в США В России того времени подобные вопросы не выходили из компетенции замкнутого круга замкнутого круга государственных деятелей и стен министерств.