ТРИ СУДА (продолжение, №29) — ГОРЧИЦА

"Доброволец" » №29 » ТРИ СУДА (продолжение, №29) — ГОРЧИЦА

ТРИ СУДА (продолжение, №29) — ГОРЧИЦА

Вартов вернулся. Ничего особенного не произошло. Конечно, он не восхвалял заграничную технику и жизнь, восхвалял высоту советской культуры: «хотя и молодая, но уже на крепких ногах…» Сделал несколько докладов, а на заводе поднял производство, так что доходы завода сильно возрасли.

В связи с этим у Вартова появилось суетное желание получить премию. Он посоветовался с мастером и последний предложил ему написать заявление в трест, что вот, де, будучи заграницей он, Вартов, кое-что смог применить с успехом и на советской территории. Написал. Прошло некоторое время.

Как — то на дворе встретил директора завода. Тот подошел к нему и как то глядя в сторону, стараясь не смотреть на него, сказал: «Там в конторе вам из треста есть бумага.»

«Бумага» содержала лаконическое извещение об увольнении по сокращению штатов. Вартов поехал хлопотать в трест. В чем дело?

Управляющий трестом долго не хотел принимать Вартова. Наконец, через секретаря он сообщил, что успехи на производстве вовсе не дело рук Вартова а сам Вартов, на поводу у иностранной буржуазной техники, только все портил, что все делал мастер, у которого и учился он, Вартов, но учился плохо. Надо заметить, что заводской персонал в то время никаких премий не получал и таким образом управляющий избегал уплаты какой-либо премии.

Тогда еще существовал Союз Инженеров. Союз Инженеров в связи с потребностью промышленности на «спецов», т.е. старых специалистов, чувствовал себя бодро. Начал восставать против участившихся увольнений инженеров и удалось в ряде случаев не только восстановления уволенных, но даже снять с работы ряд директоров, поставленных от партии и даже добиться увольнения некоторых управляющих трестами за невнимание к «спецам». Вартов был принят в Союзе Инженеров с распростертыми объятиями. Началось расследование дела со стороны Союза Инженеров. Дело перешло в Трудовую Сессию.

Делу помогла появившаяся в «Правде» резкая и звонкая статья, описывавшая эти события в пользу Вартова и громившая управляющего трестом. Кроме того защитник Вартова на суде пригласил на заседание суда одного старого инженера – «сочкома», то есть не коммуниста, но сочувствующего им. Этот инженер заведовал производственным отделом родственного треста и был очень уважаем коммунистами. Он произнес пышную речь, восхваляя Вартова и указав «громадное значение научных работ» Вартова. Сессия вынесла постановление, признав увольнение неправильным и предложив тресту пересмотреть свое решение. Трест пересмотрел и прислал в контору завода новое постановление: «Увольняется за непригодностью».

Покуда тянулось это дело в суде, появилось еще много вредительских процессов, председатель Союза Инженеров, слишком ратовавший за своих членов «исчез». Потом «исчез» и инженер, обследовавший это дело со стороны Союза Инженеров, а за ним и молодой защитник в Трудовой Сессии. Местный отдел Союза Инженеров вообще изменил свое лицо; в него вошли и техники всяких родов и он управлялся уже коллегией. Надо заметить, что управляющий трестом, против которого вел дело Вартов, был долгое время начальником одной из провинциальных «Чека» и видимо имел хорошие связи в партийных кругах. Про него говорили, что он собственноручно расстрелял не менее тысячи человек.

Когда видишь перед собою толстенького, жизнерадостного, вечно улыбающегося человека, разве можно подумать что-либо подобное? Молодые инженеры иногда бывают слишком наивны и лишь после того, как подобно проснувшимся сомнамбулам, заметив какой опасности подвергались, лишь тогда начинают дрожать от страха.

Вартов остался без защиты. Чтобы продолжать дело, надо было все начинать сначала. А тут как раз появилось выгодное предложение на научно-исследовательскую работу в лаборатории и можно было отойти от беспокойной заводской службы. Так дело и кончилось… ничем!

Научно-исследовательская работа в это время начинала пользоваться большим вниманием. Не было еще оборудованных исследовательских институтов, но отдельные научные работники ухитрялись безбедно существовать и только от научных исследований. Сначала Вартова субсидировал местный трест одной из союзных республик. Но управляющий трестом был видимо очень нетерпеливый человек, что впрочем свойственно многим в нашей русской жизни и мы все никак не хотим дождаться пока «каша сварится», а пытаемся недоваренным уже поскорее испортить себе желудок. Как только Вартов сообщил об успешном выполнении некоторых опытов, как этот ретивый начальник треста потребовал несколько товарных составов для перевозки готовой продукции. Начальник треста был очень властный человек; когда он входил в общую канцелярию, все быстро вскакивали с своих мест и подобострастно улыбаясь, ожидали милостивых распоряжений. Такому человеку о терпении было очень неразумно говорить. К счастью из Москвы приехал один инженер из всесоюзного треста, которому был подчинен и наш трест. Он перенес всю работу во «всесоюзном масштабе» в Москву, сумел договориться с ретивым начальником и стал теперь эту работу еще более щедро субсидировать из Москвы.

Сначала Вартов радовался этому. Там было много толковых инженеров, можно было при случае и посоветоваться и опереться на знающего человека, если начальство проявит излишнюю поспешность. Booбще — Москва! С этим именем всегда соединялось что — то родное и близкое! Но результат был еще хуже.

Управляющий Всесоюзным трестом был не менее нетерпеливый человек. Каждую неделю он запрашивал по телеграфу, что сделано. Бухгалтерия требовала отчетов по форме. Сотрудники ожидали от работы манны небесной и все указывали, что на эти деньги нельзя существовать «по-человечески. Вартов крутился, отписываясь в успехах и не спал ночей, обдумывая опыты.

Через несколько месяцев из Москвы приехала одна, затем другая комиссии для обследования опытов. В одну из них входил профессор из «приспособившихся» и он везде находил неправильности. Оставшись наедине с Вартовым, он однако сказал: «Вы не обращайте внимания на мои замечания. Так надо. Это критика. Вообще же удивительно, как это все у вас получается!»

Партийный член комиссии нашел, что в опытах принимают участие «чуждые элементы». Действительно, Вартов, уступая просьбам разных знакомых, насовал в сотрудники не вполне соответствующих лиц, нуждающихся родственников, обнищавших «бывших» людей. Сердце не камень. Эти люди опаздывали на работу, спорили, просили отпусков, прибавки жалованья. «Я же не могу! — Восклицал Вартов. — Заработная плата регулируется профсоюзами» «Что ж из того? Повысьте в следующий разряд и все дело. Просто не хотите!» — Вспыхивала нервная сотрудница и хлопала дверью. Раз «свои», то можно требовать. «Вы же с «ними» в хороших отношениях, с вами считаются! Грешно не помочь своему же брату… Мы не хуже вас!..» Говорили другие.

Комсомольцы тоже неизбежно входили в состав сотрудников, они подслушивали споры между «бывшими» и доносили куда следует. Разумеется и в Москву.

Через год Вартова вызвали в Москву для доклада. Получился уже какой-то результат, но Вартов боялся шуметь и скромничал. Управляющему это не нравилось. Раз отпущены средства, то следует орать во все горло об успехах. Если этого нет, значит опыты неудачны, значит неудачника надо снять с работы. Тогда и с управляющего снимается ответственность.

Заседания превратились в судилище. Они сопровождались резкой критикой. Обвиняли в преступном затягивании опытов. Напоминали об уже отданных под суд. Приспособившийся профессор повторял: «Как я уже раньше говорил… Я же предупреждал»…

Особенно резко выступал один молодой научный работник, который, как оказалось, и предыдущему исследователю в этой области «уже указывал». Этот предыдущий исследователь в свое время был «снят с работы», а потом «исчез»…

/продолжение следует/

ГОРЧИЦА

Оцените статью! Нам важно ваше мнение