ДОБРОВОЛЕЦ

После ряда истинных или ложных политических сенсаций — договор с Австрией, поклонение комволхвов в Белграде и приглашение германского кан­цлера в Москву — мир находится в ожидании действительно серьезных политических решений на конференции в Женеве в июле и во время германо-советских переговоров, по-видимому, в сентябре в Москве.

По всей вероятности, и Женевская конференция не внесет ясности в общее международное положение, а только откроет путь для дальнейших пере­говоров министров иностранных дел или же выяснит их бесцельность.

В ожидании же можно подвести некоторые итоги прошлого и наметить некоторые вехи на будущее.

Сейчас сделалось уже совершенно ясным, что визит в Белград окончил­ся катастрофической неудачей для знатных путешественников, что еще усу­губляется условиями унижения и потери престижа, которыми он сопровождался.

Какова была его непосредственная цель? Уже из состава делегации видно, что преследовалось только одно: возвращение Тито, раскаявшегося или нет, в московское партийное лоно. Иначе первому секретарю КПСС Хрущеву нечего было бы делать в Белграде, а тем более возглавлять всю делегацию. Дипломатические отношения не было нужды оживлять, так как они уже были восстановлены, а для их углубления и расширения присутствие партийных вождей не требовалось. Для расширения экономических отношений вполне хва­тило бы одного Анастаса Микояна со штатом сотрудников. Для переговоров глав правительств достаточно было бы одного Булганина. Ведь не поедет же Хрущев на свидание с Эйзенхауэром?

Самое приветствие Хрущева, читавшееся им по бумажке, что доказывает, что оно было составлено и утверждено в Москве, указывало на то же: «тебе все прощено, вернись назад!»

Но как раз это — то по достаточно ясным причинам Тито совершенно не устраивало.

Возвращение на положении равного было невозможным, для этого госу­дарственные и материальные масштабы были несоизмеримы. Возвращение озна­чало подчинение, необходимость восхваления всего совершающегося в СССР, неизбежность появления на югославской территории неограниченного сонма московских помощников, спецов, советников и прочих разновидностей шпио­нов и диверсантов, отравляющих жизнь. Возвращение означало снова давле­ние на внутренний курс, от которого с таким трудом и даже риском удалось Тито отделаться.

Отсюда ледяной прием делегации с первых же слов прочитанного Хруще­вым обращения, исчезновение с улиц города вывешенных было флагов, поездка по стране в отсутствии Тито, холодное молчаливое прощание при отлете, да­же без обычных речей, и отъезд Тито с аэродрома раньше чем самолет, уво­зивший «дорогих гостей» поднялся в воздух.

Подписанная Тито и Булганиным декларация также дает мало утешения московским незадачливым путешественникам — целый ряд пунктов явно направ­лен против СССР и его замашек, как, например: уважение к суверенитету, независимости, целостности и равноправию всех стран, 5 осуждение всякой агрессии и попытки политически или экономически подчинить себе другую страну; признание и дальнейшее развитие мирного сосуществования между на­родами, независимо от их идеологических или социальных различий; невмеша­тельство во внутренние дела других государств, а в связи с этим пунктом еще уточнение — «внутреннее строение, общественный порядок и социалистичес­кое развитие являются делом отдельных стран». Это уже полная неудача. Вместо того, чтобы вернуть Тито и заставить его снова плясать под свою дудку, пока не удастся его уничтожить, московским посланцам пришлось под­писать декларацию, признающую титовскую «ересь» вполне законной, до кото­рой никому нет дела. Даже упоминание о необходимости ввести красный Ки­тай в ООН и разрешить вопрос о Формозе, считаясь с интересами китайского народа, не может уравновесить испытанное унижение, тем более, что никого на свете не интересует, какого мнения Тито по этим вопросам. А унижение было полным: советчики просят даже вернуть им югославянские награды и знаки отличия, горделиво отосланные ими в 1948 году при ссоре Белграда с Москвой. Если Тито устоял в свое время перед весьма серьезными угрозами Сталина, то почему бы ему сдаться теперь перед неуклюжими! и бестактными заигрываниями Хрущева.