Явь или сон? Пожалуй, больше походит на сон, а скорее всего, уже на совсем чудесное видение. И как не похоже на то, чем он бредил до этого, что так мучило его, погружая в провалы какой-то красной ночи, где мелькало желтое, зеленое, красное…
И сколько с ним продолжалось это? Об этом, вероятно, знают только вот эти глаза, что сейчас так пристально устремлены на него.
Кто-то рядом с его кроватью — в белом. Женщина в белом… Большая, светлая комната, ряд кроватей…
Где он и что с ним?.. А через раскрытое окно льется свет. Яркий свет солнца. И это после той ночи, что окружало его.
Солнце, свет, звуки… Это жизнь, пока еще слабо это шевельнулось в нем, но потом, после оно, такое радостное и мощное, наполнит все его существо…А тут еще откуда-то льющийся звон колоколов.
Звон колоколов, яркий свет солнца…Явь или сон?.. А было, ведь, до этого какая-то мучительная ночь…А что было до этой ночи?
И.почему так радостно сияют глаза у женщины в белом?
Он пытается заговорить, что-то сказать, уста его слабо при этом полуоткрылись, но из этого ничего не вышло, а уж рука женщины легла на его лоб и это, как знак: не надо говорить. И он сразу успокоился.
Маленькая беленькая ручка, от нежного прикосновения которой становится так легко, приятно и хорошо. И не надо о чем-то думать, все равно, в голове еще все мешается, все хаотично, какой-то туман. Кажется, что снится. Сон или явь?
Вот подошел ещё кто-то и тоже в белом. О чем-то оба заговорили. А он снова закрыл глаза. И кажется ему, что не рядом, а где-то далеко от него говорят. И непонятно, о чем говорят эти двое. Только, когда уже почти затихли их голоса: доктора и сестры, к нему долетело: «ну, теперь будет хорошо, нужно только наблюдать…»
«Будет хорошо все… Надо только наблюдать…» Значит с ним до этого было плохо? Когда, как и отчего это произошло?
Открыл глаза. Все то же: белая комната. Тихо. Посмотрел в ту сторону, куда ушла женщина в белом и доктор. Не видно никого. Ушли…
А в голове вертится: теперь хорошо, а было, значит, плохо и поэтому, от сейчас эта большая белая комната.
Белое, белое… Белая комната, женщина в белом, и еще что-то белое, от с этим-то белым что-то у него, очевидно, и связано. Надо только что-то вспомнить, припомнить. Но, как мысли и сознание слабо еще повинуются ему малейшее напряжение и в голове уже начинает опять шуметь.
И вот он начинает думать, упорно думать, что же это с ним тогда случилось, когда перед его глазами мелькнуло что-то белое.
В самом деле: это был бред, видение или действительность?
Повторялось это с ним в продолжение нескольких дней. Это после того, как его привезли сюда, где он сейчас. Пожалуй, сейчас он вряд ли может и припомнить, но начиналось это с ним всякий раз одинаково, как видение..
Как- будто дрожала земля от множества взрывов. Трещали выстрелы… И там, где впереди виднелась какая-то высокая каменная ограда, возле и за ей творилось что-то невероятное.
Потом стрельба внезапно умолкала и из-за поворота дороги, идущей мимо грады, выносился всадник на белой лошади.
Вот всадник на всем скаку осаживает лошадь и тогда в его поднятой руке — это ясно видно было, блестел на солнце клинок сабли.
Красный кавалерист на белой лошади… И его сигналы саблей? Вот, вот сейчас произойдет что-то… Ужасное… А уже дрожит земля и пространство впереди покрывается массой скачущей конницы. Ярко блеснули на солнце клинки сабель. Сейчас, сейчас, только один залп по кавалерии.
Шум, команды, залпы, а потом сразу какой-то туман, ночь… Резкая боль в голове и провал куда-то, где вспышки красного, желтого, зеленого.
Что это? Что это было? Сон или явь?
А это что? Опять нежная легкая рука на его голове… Открыл глаза. Женщина в белом… И какие знакомые глаза. И лицо… напоминает кого-то…
Увидев, что он открыл глаза и пристально смотрит на нее, заговорила, то говорит, он не может уловить, но до чего знакомый голос…
Сейчас хочется только молчать и слушать, слушать как льются звуки знакомого голоса. От этого голоса, как будто и в голове что-то проясняется, мутное и неясное начинает обрисовываться, выплывая как из-за тумана.
А тут и колокольный эвон, льющийся через раскрытое окно… И этот яркий свет солнца и доносящийся, чуть слышный, запах миндаля.
Тонкий запах миндаля… Ну, вот теперь вспомнилось: белый город — Севастополь. Белый город и что-то весеннее… Ах, да, Пасха. Вот это весеннее, нет, еще что-то было…
Это было новое в его молодой жизни, что хоть на короткое время заглушило грозную действительность: белые, красные… Война. К где-то даже сей- ас, на высоком валу Перекопа гремят выстрелы.
Но теперь, ведь, только весеннее:
Звон веселый, звон пасхальный,
Звонят, гудят колокола.
А куда же потом ушло это так скоро, все словно растаяло это весеннее, пасхальное?
Очевидно, об этом знает женщина в белом, чья рука покоится сейчас на его голове и отчего ему так легко… Да, знает, но не говорит ему…
А разве вот самому вспомнить?
И снова, как в видении: белая лошадь и всадник. А до этого что было?
Надо начинать опять с весеннего, пасхального..
Ах, да, вот с этого, кажется, пошло, началось. Был четвертый день Пасхи.; потом… Море, корабли…
И где-то высадка на берег. Потом, после где-то наступала рота, офицерская рота, в которой находился и он. И еще — стены кладбища, возле которого залегла рота, не имея возможности продвинуться вперед.
Гремели, орудия красных, вздымалась и дрожала земля от разрывов снарядов. Трескотня выстрелов, стоны раненых… Тут его и ранило в ногу. Сильно.
Стало страшно. Отступят свои, не смогут унести. А красные, безусловно, добьют. Они сейчас сильно озлоблены тем, что вот какая-то горсточка белых золотопогонников прошлась так смело по их тылам, ускользнув от них. Перекоп близко, виден…
А рота… И он сам?… Рука потянулась к кобуре револьвера и остановилась, не дотянувшись.
Словно из тумана выплыли чьи-то нежные ласковые глаза и вспомнилось недавнее прошлое, весеннее, яркое, радостное… Пасхальное…
Белый город и запах миндаля…
Всадник, белая лошадь, шум, топот копыт, выстрелы, залпы… Это уже, как в тумане.
Запомнилось и последнее: его кто-то поднял, повел. Потом страшно резкая боль в голове и наступила ночь, неизвестно сколько времени тянувшаяся.
А сейчас? Яркий сверкающий день. Это снова весеннее… Будем жить… Кто это сказал?
Об этом говорят светло улыбающиеся глаза женщины в белом. Это воскресение, воскресение из мертвых. А могла бы наступить вечная черная ночь
12 апреля 1956 г.
Бельгия
ДУДЕЦКИЙ
Оцените статью! Нам важно ваше мнение
(Вы еще не оценивали)
Loading ...Другие статьи "Добровольца":
- ВОСКРЕСЕНИЕ. — Ф. ДУДЕЦКИЙ
- В УТРЕННЕЙ МГЛЕ. — Ф. ДУДЕЦКИЙ
- ДОРОГИ И ВСТРЕЧИ. — КОНСТ.СИМОНОВ
- КОГДА СМОЛКЛИ ВЫСТРЕЛЫ. — Ф. ДУДЕЦКИЙ
- В НОЧЬ НА ПАСХУ (Отрывок). — Ген. А. В. Туркул
Автор: Ф.ДУДЕЦКИЙ
Loading ...