ДОБРОВОЛЕЦ

/По поводу статьи Н. Старицкого «К Вопросу о путях борьбы с коммуниз­мом/

Автор начинает свою статью с двух, как нам кажется, довольно спор­ных утверждений, которые приводят его к заключению, что»борьба с комму­низмом не может быть снята с повестки дня, / с чем мы горячо соглашаемся;/ и еще к другому/менее убедительному/ выводу, а именно, что каждый убеж­денный антикоммунист обязан пойти даже на расчленение своего отечества, если нельзя иным путем сохранить духовные ценности русского народа.

Иначе говоря, автор как бы вменяет нам в долг срубить дерево дабы спасти его от присосавшегося к нему и губящего его паразита.

Правда, автор предлагает иной метод борьбы — «нанесение удара по социальным скрепам Советского Государства». Видимо, тактика расчленения ему самому не по душе и он очень убедительно доказывает всю опасность и даже безнадежность такой политики, указывая на неудачные прецеденты, а также на мощь, размеры и иные стратегические и экономические преимущества основного ядра Советского Союза, то есть, РСФСР.

Автор однако упускает из вида, что западные протагонисты «политики расчленения» склонны рассматривать очень существенную часть РСФСР, т.е. Си­бирь, как «русскую колонию в Азии», и что вопрос о создании в Сибири авто­номной республики был поднят в США еще в конце прошлого, если не в начале этого столетия. Марк Твейн тогда писал, что вследствии царской тирании, все прогрессивно мыслящие круги России скоро окажутся в Сибири и что с их помощью можно будет отделить от Московии этот важнейший в стратегическом отношении край, имеющий и большое экономическое значение.

Эти же идеи по-видимому не были чужды и такой передовой англичанке как г-жа Литвинова, которая, под крылом своего всемогущего тогда супруга, лично заведовала программой заблаговременного введения на Урале /не среди ли Идель-Уральцев?/ повсеместного изучения так называемого «элементарного английского языка».

Но возвратимся к интересующим нас утверждениям автора разбираемой в статьи. Одно из них касается «иллюзий» запада и его «непонимания сущности коммунистической догмы», а другое — «смешение/Западом/ понятий Россия и СССР».

Мы, русские, недооцениваем Запад, а подчас даже склонны сомневаться в умственных способностях западных политиков, хотя пора, казалось убедить­ся в том, что они осведомлены не хуже нас и отлично понимают, что именно подразумевается нами под словом Россия.

Правда, с некоторых пор американская пресса, а за ней и европейская стали приписывать Советскому Союзу все те неприятные Западу особенности, которые ставились ими в вину Царской России.

В Америке, с конца прошлого столетия, Россия была объявлена полицейским государством, угнетавшим народ и меньшинства. Православная же Цер­ковь, главой коей, с легкой руки католиков, считался царь, якобы держала народ в темноте и была послушным орудием в руках бесчеловечной царской полиции.

Внешняя политика императорской России, вопреки фактам и здравому смыслу, считалась агрессивной и это мнение настолько укоренилось, что большинству американцев наша Отечественная война двенадцатого года представляется некоей формой русской агрессии.

Интересно отметить, что когда американские журналисты желают выска­зать советчикам свое неодобрение, то они зачастую прибегают к краткой и всеобъемлющей формуле «не лучше или даже хуже царского правительства», /единственный русский режим еще не подвергшийся их критике — это прави­тельство Керенского/.

Западные политики не смешивают коммунизм с Россией и русскими. Час­тая замена термина «СССР» словом «Россия» в печати есть инициатива левой американской прессы и отнюдь не результат «иллюзий». Слово «Россия» кото­рое не вызывает никаких приятных ассоциаций у американца, употребляется для того, чтобы подчеркнуть отрицательные черты русских коммунистов, т.е. в частности их «провинциализм» и полный провал на интернациональном поприще и показать им как далеко они отклонились, как исказили мировые социал-демократические идеалы первых лет революции; тех лет, когда «изумительный социалистический эксперимент», проводимый интернациональным коммунизмом в России, еще приветствовался прогрессивными элементами Европы и Америки, т.е., как это не парадоксально, как раз теми кругами, которые после 2-ой Мировой войны первые подняли знамя антикоммунистического похода, /правые американцы, к сожалению, плелись в хвосте/.

Трудно предположить, что интернациональный коммунизм, который является детищем интернационального движения, возникшего на Западе, а не в России, представлял бы для Запада загадку. Цели его, в частности, разрушение крупных национальных образований и установление Мирового Правитель­ства, были намечены и разработаны Вторым Интернационалом и приняты III, т.е., отколовшимися от него большевиками. Однако, многие принципы провозглашенные II Интернационалом, были приняты и Западом. Америка, например, исповедует доктрину антиколониализма и не почерпнула ли она идею миро­вого водительства из того же источника и не является ли выражение «миро­вое водительство» эвфемизмом термина «мировое господство», ибо трудно себе представить вождя, который бы не владел душами, если не судьбами ведомых.

Холодная война, которая велась между сторонниками идей провозгла­шенных Вторым Интернационалом и отколовшимися от него большевиками, нача­лась еще до 1-ой Мировой войны и никогда, собственно, не прекращалась и самым ярким её проявлением была борьба между Сталиным и Троцким.

Овен Латтимор, которому и книги в руки, говорит о «глухой граждан­ской войне в России между 1925 и 1927 годами» и о «Сталинской линии соци­ализма в одной стране, которая/в 1927 г./ еще не одержала победы над политикой мировой революции Троцкого…». «Фракция Троцкого, говорит Латти­мор, была могущественным меньшинством, которое было еще усилено союзом с другим меньшинством под водительством Бухарина». /«Решения в Азии», Овен Латтимор, 1945 г. /

Заметим, что победа сталинской линии и изгнание Троцкого сильно по­низили акции Советского Союза на Западе и что многие из тех, кто после 2-ой Мировой войны объявили себя «антикоммунистами», в те времена, не толь­ко сочувствовали Троцкому, но и покинули Советский Союз в результате не­удач, постигших этого трибуна Мировой Революции и защитника «чистого ин­тернационального коммунизма. По-видимому сталинский «социализм в одной стране» представлялся многим интернационально мыслящим кругам Востока и Запада, как уход от демократических идеалов, провозглашенных Вторым Интер­националом.

Есть много оснований думать, что не западные политики грешат незна­нием «сущности коммунистической догмы», но что мы, русские эмигранты, пло­хо разбираемся во внутренних распрях сторонников и наследников того Интер­национального Движения, которое породило, так называемый, «русский комму­низм», с которым теперь борется свободный Запад.

Нам интернациональный коммунизм представляется страшным паразитом, впившимся в тело России и грозящим охватить своими щупальцами весь мир, тогда как либерально — прогрессивный Запад, который приветствовал его пер­вые шаги, участвовал в его распрях и пактизировал то с одним, то с другим из его ответвлений, — судит о нем иначе.

Западные эксперты и западная пресса давно уже делят коммунизм на «чистый», «русский», «китайский» и «титовский», отнюдь не сваливая все эти коммунизмы в одну кучу, как это делаем мы.

Так, например, «чистый коммунизм» считается вариантом интернацио­нальной демократии; «русский коммунизм» /Сталинизм/ — социалистической дикта­турой и тиранией; «китайский» имеет, будто бы, национальный уклон; а «титовский» теперь подвергается пересмотру, но недавно еще назывался «благо­намеренным коммунизмом».

При такой трактовке естественно спросить: кто же из них всех сохра­нил опасную интернациональную догму в чистоте? Кто ставит себе конечной целью мировое господство?

Вряд ли титовцы и уклонившиеся в национализм китайцы. Остаются на­лицо — «русский коммунизм», превратившийся, по словам западных экспертов, в тираническую диктатуру и «чистый коммунизм» — вариант интернациональной демократии, — который, с одной стороны, не смог удержаться в русской цитаде­ли /провал политики Троцкого/, а с другой, как будто, не нашел себе точки опоры на Западе.

Догмы и цели интернационального коммунизма, который, по словам авто­ра, «является абсолютным злом», к чему мы всецело присоединяемся, одинаково хорошо известны как и нам, так и западным политикам. Остается лишь не вполне выясненным вопрос: кем и где сохранены эти догмы в чистоте? И кто теперь стремится объединить мир под одной интернациональной доктриной и под одним мировым правительством?

У автора разбираемой статьи на этот счет нет никаких сомнений, для него Хрущев и компартия являются единственными полноправными наследниками того интернационального движения, которое породило интернациональный ком­мунизм. Более того, он считает западных политиков наивными оттого, что они, по его мнению, все еще не поняли, все еще пребывают в «иллюзии», а потому действуют так, как будто Советский Союз не был цитаделью интерна­ционального коммунизма.